Ненасытный 2

Мы так и стоим, уставившись друг на друга в течение нескольких секунд. Я, смотрящий на нее, словно она только что превратилась в аллигатора, и она — с таким растерянным взглядом, подобный которому мне доводилось видеть лишь у Брандо, когда я пытался объяснить ему принципы архитектуры.

Затем она кладет руку на мою грудь, отталкивает меня и возвращается обратно к танцующей толпе, качая головой. Я вяло хватаю ее за руку, но ничто не в силах удержать женщину, когда она смотрит на тебя таким взглядом. Я теряю ее из виду в скоплении тел и остаюсь стоять там в одиночестве.

Что-то не так со мной. Что-то очень не так.

***

Вернувшись домой, я раздеваюсь от самого входа, скидывая одежду каждые несколько шагов, и направляюсь к душу. Мне необходимо смыть все это с себя. Мое тело переполнено смесью сексуальных феромонов из бара, яростным разочарованием из-за того, что ушел оттуда в одиночестве, и странной пустотой, которая, думаю, начинает пожирать меня изнутри.

Я рывком открываю дверцу душевой кабины и шагаю внутрь. Как только горячая вода начинает струиться по моей спине, я абстрагируюсь, прислонясь к стеклянным стенам моего большого и отлично спроектированного дорогого душа. (Единственное, чего вам никогда не расскажут о больших домах, так это того, что в них гораздо проще чувствовать себя одиноким).

Я стараюсь выкинуть из головы тяжелые мысли о Лиззи и подумать о чем-то, что делает меня счастливым. Самое странное, что эти мысли тоже включают в себя Лиззи. Как один и тот же человек может заставлять тебя чувствовать себя так плохо, но в то же время так хорошо?

Воспоминания кадрами проносятся в голове, как киномонтаж, словно листаешь старый фотоальбом. Я останавливаюсь на тех, которые мне нравятся.

Лиззи и я в моем «Феррари» на фоне горизонта ЛА, пока я обучаю ее сосать мой член. Ее глаза, сосредоточенные на мне, пока она покоряет танцпол в одиночку. Лиззи в чулане на свадьбе ее бывших друзей, несдержанная и отчаянно трахающаяся. Моя рука тянется к члену, каменно-твердому с того момента, как я позволил себе думать о ней. Та умильно-странная напряженность между нами, когда она мастурбировала на моем диване. То чувство контроля, проникающее в мою голову. То удовольствие, когда она не в силах сдержать эмоции, переполняющие ее. Тот первый раз, когда я опробовал ее киску на голливудской вечеринке…

Мой разум останавливается на ее образе в магазине нижнего белья: изгиб ее задницы, подчеркнутой подвязками, ее сиськи, приподнятые кружевным лифчиком для моего же восхищения. То, как она сгибает колено и слегка вращается из стороны в сторону, чтобы разглядеть себя со всех сторон — маленький жест, который возбуждает меня больше, чем самый сексуальный приватный танец. Это так красиво, что я помню каждую деталь: запах ее ароматной кожи, прядь волос, свесившуюся над глазом, ее плечо, слегка ссутулившееся, словно она кинозвезда пятидесятых, играющая роль скромницы.

В своих мечтах я протягиваю руку и провожу ею по заднице Лиззи. Двигаясь вверх к выемке на ее спине — изгибу, от которого я мог потерять чертов рассудок, лишь взглянув на него. Моя кровь становится приблизительно на три градуса жарче в ее присутствии, и я ощущаю, что могу рушить здания, когда она обращает взор своих глаз на меня. Она, черт возьми, истинное совершенство. Я не изменил бы ни один сантиметр ее тела.

Я помню, как она ощущалась подо мной, прижатая к стене. Ее рот, призывающий в себя мой язык. Ее стройные бедра, прижимающиеся к моим ногам, когда она отдавалась мне. Мягкое местечко под ушком, о существование которого знаю только я. Она пытается скрыть его, и наши головы игриво сражаются, пока я стараюсь подобраться губами как можно ближе к нему, а когда начинаю нежно посасывать его, то ее сиськи напротив моей груди подрагивают в унисон вибрации ее трепещущего тела.

Я держу ее запястья над головой. Она моя пленница, как физически, так и эмоционально. И она не хотела бы находиться где-либо еще. Я скольжу рукой вниз по ее животу, щекоча пальцами шелковистую кожу, и запускаю их во влажность ее киски. Ее тело бьется в конвульсиях напротив меня, она стоит на цыпочках, удерживаемая моими пальцами в ней и моей грудью напротив ее.

Она подгоняет меня языком, пока я работаю пальцами в ней — сначала нежно, слегка отступая, но медленно и уверенно прокладывая себе путь глубже. Достигая именно тех мест и именно так, как ей нравится. Нажимая на точки, делающие ее горячей, вынуждающие ее терять контроль и ощущать себя марионеткой в моих руках, когда я могу сделать с ней все, что пожелаю. Ее убийственный взгляд умоляет меня протолкнуться еще глубже, чтобы получить еще больше этих прекрасных ощущений.

Я угождаю ей. И ее глаза стекленеют, словно удовольствия для нее слишком много. Она падает, ее мышцы слабеют, голова откидывается назад от головокружения, вызванного достигнутым освобождением, а тело бьется в конвульсиях еще несколько мгновений. Ее губы, влажные и припухшие, приоткрываются, а глаза, сонные и удовлетворенные, смотрят на меня.