Ненасытный (HL)

Если потомки Дракулы (сына дракона) задумали его осквернить, лучшего времени не придумаешь.

Тем более если они хотели также сообщить единственному полноправному отпрыску князя тьмы, что подчиняться ему впредь не намерены.

Лучан со вздохом взошел на ступени, где считанные минуты назад отразил нападение собственных родичей. Должно быть, они узнали о его приезде, как только он ступил на американскую землю, — иначе не сумели бы собрать против него войско столь многочисленное.

Не слишком приятно узнать, что твой народ так сильно тебя не любит; впрочем, он и не стремился завоевать их любовь. Ему вполне хватало повиновения.

Убедившись, что хорошеньких собачниц в пижамах на улице больше нет, он пролез за ограду. Над ним вырос фасад, нуждающийся в чистке еще больше, чем в реставрации. Многие витражи, даже защищенные решетками, были выбиты.

Церковные стены не могли остановить его и ему подобных, но теперь здесь, конечно, никого уже нет. Интересно, долго ли они ждали, подкарауливая его на пути к дому Эмила. Вот уж переругались, наверное, особенно женщины! Дракулы женского рода славятся своими ядовитыми языками.

Без труда одолев замкнутые цепью двери собора, он пошел по замусоренному главному проходу. Скамьи валялись вверх тормашками или стояли, как пьяные матросы, наперекос.

Его подозрения оправдывались: Дракулы были здесь. На мраморном алтаре краской-спреем был нарисован примитивный дракон.

Придется пастве скинуться заодно и на пескоструйную очистку своего алтаря.

Лучан покачал головой. Что за бессмысленная страсть к разрушению, что за пренебрежение к прекрасному.

Сзади раздался шорох. Лучан отреагировал мгновенно, но все же медленнее обычного: слишком большого расхода энергии стоила ему атака летучих мышей.

Хорошо, что это был только голубь. Дракулы, раздосадованные неудачным покушением, давно разбежались.

Видя, что защищаться пока нет нужды, Лучан немного расслабился. Все его силы, оставшиеся после атаки, ушли на заживление ран. Он исцелял их сразу, в процессе нанесения, чтобы девушка ничего не заметила. Одни люди способны выдержать зрелище изгрызенного летучими мышами тела, другие нет.

Собачница, несомненно, относилась ко второму разряду. Похоже, она из хороших людей — по крайней мере стремится к добру. Хотя в ее мысли проникнуть было почему-то не менее сложно, чем в дождевой лес.

Все люди разные. Сознание одних просматривается из конца в конец, как пустыня, с другими же, как с этой девушкой, без мачете не обойтись.

Странно, что у такой красивой и живой девушки столь тяжелый эмоциональный багаж. Но темные тайны, которые она так ревниво хранит, вряд ли могли помешать операции, произведенной им с ее памятью. Она будет спокойно заниматься своими делами, напрочь забыв о страшных летучих мышах.

Жаль, что он сам не может забыть.

Стоя среди развала, Лучан обдумывал, что делать дальше. Скоро взойдет солнце — пора уходить в подполье. Потом надо будет поговорить с братом Димитрие и отправить чек с щедрой суммой в Фонд восстановления собора Святого Георгия.

Глава восемнадцатая

8.45 по североамериканскому восточному времени.

14 апреля, среда.

Отель «Теннессийский».

Чаттануга, штат Теннесси.

Аларик, только что после утреннего заплыва, смотрел на монитор своего компьютера. Слишком хорошо, чтобы быть правдой!

ПРИГЛАШЕНИЕ.

КУДА: званый обед, у нас, Парк-авеню 910, кв. 11А.

КОГДА: 15 апреля, четверг, 7.30 вечера.

ПО ПОВОДУ: приезжает кузен Эмила! Князь!

— Где ты это взял? — спросил он Мартина по мобильнику.

— Компьютерщики обнаружили во время сканирования. Решили, что пригодится.

Ватикан некоторое время назад учредил в Палатинской гвардии компьютерный отдел и теперь содержал полный штат программистов и аналитиков. Битва со злом велась не только на улицах, но и в киберпространстве.

— С чего они взяли, что это наш князь? — спросил Аларик по-итальянски.

Голос Мартина звучал раздраженно. В Риме был тихий час — для Симоны точно, а может быть, и для ее папы тоже. Выздоравливающий Мартин сидел на болеутоляющих и много спал.

— Они проверяют списки пассажиров на всех прибывающих рейсах, как коммерческих, так и частных. Минувшей ночью в Нью-Йорк из Бухареста прибыл профессор истории Лучан Антонеску. Первым классом.

— Ну и что? — Аларику стало скучно. Во вчерашней операции не было ничего примечательного, кроме разве прыжка сквозь стекло. Меню завтрака, с которым он ознакомился по пути из бассейна, тоже оставляло желать.

— Копнули они этого профессора. Он в своем университете преподает уже тридцать лет, исключительно в вечернее время. Потом глянули на фото с обложки последнего профессорского труда — там мужику тридцать пять от силы.

— Подумаешь, фото. Не все авторы любят показывать, сколько им лет.

— У него в Сигишоаре загородный дом. Не просто дом — замок.