Ненавидь меня

Я последним прибыл к церкви. Охранникам губернатора, стоящим у церкви, уже позвонили, так что никто не помешает мне подняться по ступенькам и войти внутрь. Теперь я в фойе, а объект всех моих мыслей, моих желаний, моей воли к жизни, черт возьми, находится за этими дверями, собираясь выйти замуж за незнакомца. Я вспыхиваю, как провод под напряжением, как только слышу первые крики — сигнал к движению.

Обеими руками я распахиваю двери святилища и выхожу в коридор. Мои братья держат сына губернатора и священника под прицелом пистолетов и ножей. Эффи в белом выглядит душераздирающе прекрасной, ее глаза круглы и полны удивления. Неужели она не знала, что я приду за ней?

"Мы уже дошли до части "говори сейчас или навсегда сохрани свой покой"? Потому что я возражаю на том основании, что Эуфемия Фокс уже замужем. За мной". Я проворно шагаю к алтарю, снимаю кожаные перчатки и бросаю их на скамьи с самодовольным безразличием к сидящим там людям. По команде Кэша все сидящие на скамьях опускаются на колени, прикрывая голову руками.

Я впитываю ее с каждым шагом к алтарю. Ее каштановые волосы взметнулись вверх и упали с шеи. Ангельское тело, покрытое атласом и кружевами, которые мне не терпится сорвать с нее. Янтарные глаза горят дьявольским пламенем.

Я дохожу до подножия алтаря и протягиваю ей руку. Она прикусывает губу, сдерживая шокированную улыбку. "Ты пришел…", — запинается она, кладет свою руку в мою, и впервые за несколько дней под моими ногами оказывается твердая почва.

Она поднимает с земли свое платье и смотрит на меня с застенчивой улыбкой. Кажется, она готова убежать, но вместо этого я подхватываю ее на руки и несу по проходу прямо к выходу. Я так и не смог выйти из церкви с женой в первый раз, и хотя это не совсем то же самое, я испытываю ни с чем не сравнимое удовлетворение, держа ее на руках.

У церкви припаркован лимузин, к заднему борту привязаны серпантин и банки, на окнах красуется надпись "Только что поженились". Альфи вытаскивает водителя вперед. "Ты хочешь умереть за эту машину? Ты знаешь, сколько людей, наверное, занимались сексом в этой штуке? Отвратительно. Ты должен благодарить нас за то, что мы забрали ее у тебя. А теперь, Господи Иисусе, вылезай из этой гребаной машины, пока я тебя не пристрелил!"

Элфи видит, как мы спускаемся по ступенькам, и пожимает плечами. "Опа, время вышло". Он стреляет водителю в колено, а затем выталкивает его покалеченную фигуру из машины. Я открываю пассажирскую дверь, и Эффи запрыгивает внутрь. Я проскальзываю за ней и рявкаю на Элфи, чтобы он поднял перегородку.

Мы отъезжаем, звеня консервными банками, как раз в тот момент, когда позади нас по дороге проносятся ряды полицейских машин с ревущими сиренами. Синий и красный свет их фар настолько ярок, что пробивается сквозь тонированные стекла лимузина и пляшет по испуганным чертам лица Эффи. " Твои братья", — задыхается она.

"Они не придут за тобой". Я откинулся на спинку глубокого сиденья, не в силах отвести от нее взгляд.

"Тогда кто?"

"Сегодня утром ФБР обнаружило несколько картин Ван Гога и Ренуара в доме некоего Томаса Кэмпбелла", — я обхватываю рукой ее запястье, мои пальцы касаются ее пульса.

" Ты нашел телефон". Ее глаза морщатся в уголках в нежной улыбке.

"Нашел, и я люблю…" Я проглатываю все слова, когда Элфи жмет на тормоза, и мы летим вперед на заднем сиденье лимузина, а мои руки вырываются, чтобы поймать ее и притянуть к себе.

"Эй, возвращайся в дом престарелых, если не знаешь, как переходить дорогу по зебре!" — кричит он.

Она смотрит на меня, обнимая, с тяжелыми глазами. "Когда я рассказала отцу, я не знала…"

"Это неважно". Я прервал ее.

"Я хочу, чтобы ты знал…"

"Я знаю все, что мне нужно знать, Эф. Я знаю, что причинил тебе боль, а ты дала мне второй, третий, чертов десятый шанс. Я знаю, что был наглым и жестоким, но ты никогда не отказывалась от меня". Ее нижняя губа дрожит, и я кладу на нее большой палец. Она целует подушечку моего большого пальца, и я беру ее на руки, возвращая туда, где ей самое место.

Солнце садится, когда я начинаю будить Эффи, заснувшую у меня на коленях в нескольких милях от фермы Бартлетт. Солнце разбивает горизонт на яркие лучи цвета меди и ржавчины. Заходящее солнце заливает теплым светом черный скот на пастбищах вдоль дороги, окрашивая их спины в цвет виски.

"Мы почти дома". Я глажу ее по волосам, снимая с головы фату, и в горле появляется кислый привкус, когда я понимаю, что она все еще полностью одета в свое свадебное платье.

" Дома?"

"Да, принцесса, дома". Она прижимается к моей руке, просыпаясь, и моя грудь сжимается от этого сладкого, бездумного движения.

Я осторожно усаживаю ее, выбираюсь из-под нее и опускаюсь на колени на пол лимузина. Я поднимаю одну из ее ног на каблуке на свое бедро и расстегиваю пряжку на ее лодыжке, пока она моргает от сна. "Ты потрясающая невеста, но ни за что на свете я не приведу тебя в свой дом в чужом свадебном платье". Я снимаю второй каблук, подвешиваю его к ремешкам на лодыжках, затем опускаю его и достаю нож.