Ненавидеть Адама Коннора

— Я слышу шаги. Я не могу говорить. Я слышу его шаги, — пробормотал я парню, который изо всех сил старался меня успокоить. Дрожа как лист, я положила трубку и жестом попросила Эйдена замолчать. Просто чтобы убедиться, я закрыла ему рот рукой и прошептала, чтобы он закрыл глаза. Мне не стыдно признаться, что я сделал то же самое.

В доме и в нашем укрытии было совершенно темно, но то, что я закрыла глаза, дало мне дурацкое чувство безопасности, которое ничего не значило, если бы парень нашел нас.

Если бы дело было только во мне, если бы Эйден не цеплялся за меня, как будто от этого зависела его жизнь — а может быть, так и было, — я бы схватилась за что— нибудь острое или тяжелое и… черт, не знаю, может быть, я бы… я сама напала на него. Я знала, что не могу этого сделать, не могу рисковать Эйденом.

Шаги остановились перед комнатой Адама, или, может быть, он был в комнате. Я была в нескольких секундах от того, чтобы потерять сознание, и единственное, что меня остановило, это маленький мальчик у меня на руках, который трясся еще сильнее, чем я.

Затем у меня по спине пробежал холодок, когда раздался еще один шепот, когда он снова назвал имя Эйдена.

— Эйден. Я здесь, чтобы отвезти тебя домой. Ты можешь выйти, твоя мама послала меня за тобой.

Я крепче прижала парня к себе и прислонилась к его голове, моя рука все еще прикрывала его рот. Давление, которое я оказывала на свое тело, чтобы удержать нас обоих, было колоссальным. И все же, если бы он вошёл в комнату, я была почти уверена, что он заметил нас в мгновение ока.

Шаги удалились без единого звука, и я проглотила свой крик.

Мы могли слышать, как он шепчет имя Эйдена, обыскивая каждую комнату в поисках его.

Затем я услышала сладкие звуки полицейских сирен и первые слезы упали с моих глаз.

Глава 27

Адам

Перед нашим домом было море людей. Я видел три полицейские машины с мигающими красными и синими огнями и бесчисленное количество камер, пытающихся заглянуть внутрь широко открытых ворот, пока два офицера пытались их сдержать.

По дороге домой мы позвонили в 9–1— 1 и узнали, что Люси говорит с другим оператором. Когда они спросили меня о кодах ворот, поскольку Люси перестала отвечать, я подумал, что мое сердце перестало биться.

Ничто, и я имею в виду, ничто не могло подготовить меня к беспорядку, который ждал дома.

— Тебе нужно сохранять спокойствие, — сказал мне Дэн. — Здесь везде камеры, Адам. Если парень все еще здесь, тебе нужно сохранять спокойствие.

Ни одно из его слов толком не проникло в мой разум, я наблюдал, как камеры отъехали от ворот, как только узнали машину.

Они роились вокруг нас, не давая двигаться дальше.

Не обращая внимания на крики Дэна, я толкнул дверь, сбив при этом несколько камер, и подбежал к воротам.

Первое, что я заметил, был мой сын на руках Джейсона Торна прямо возле нашего дома рядом с другой полицейской машиной. Что— то сломалось во мне — или, может быть, что— то починилось… может быть, и то, и другое. Я потерял счет секундам, которые мне понадобились, чтобы пройти мимо полицейских, пытавшихся меня заблокировать, и перейти на их сторону.

— Он заснул, — пробормотал Джейсон, нежно передавая моего сына мне на руки. Я провел рукой по каждому дюйму его тела, чтобы убедить себя, что с ним все в порядке, что ему не причинили никакого вреда, и прижал его к своей груди, когда у меня перехватило дыхание. Весь шум, происходящий всего в нескольких футах, даже не смутил его, когда его голова упала мне на плечо, а крошечные руки инстинктивно вцепились в мою рубашку.

Я уткнулся лбом ему в плечо и сделал глубокий, успокаивающий вдох.

Когда я поднял голову, все, что имело значение, это найти Люси… и она была прямо там, рядом с Олив, крепко сжимая руку своей подруги, а по их лицам текли слезы.

— Я чертовски люблю тебя, — прорычал я, направляясь к ней. — Я чертовски люблю тебя, Люси.

Она обняла меня так же крепко, как и я ее.

Ее тело тряслось рядом с моим, и я слышал, как ее дыхание сбилось. Если бы я мог… Если бы это было возможно, я бы прижал ее еще сильнее к себе.

— Я люблю тебя, — прошептал я ей в шею, прежде чем поцеловать ее кожу. — Я тебя люблю. Я тебя люблю.

Я закрыл глаза и проигнорировал все крики и вспышки.

Я целовал ее губы бесчисленное количество раз, чувствуя вкус ее слез.

Я целовал ее шею, горло, нос. Везде. Каждый дюйм.

Я снова и снова благодарил ее за то, что она была рядом с моим сыном во второй раз.

Я держал ее в своих объятиях долгие минуты.

Я игнорировал весь мир вокруг нас.

Именно в этот момент, в тот конкретный момент, когда все вокруг нас исчезли и остались только мы трое, когда она доверяла мне достаточно, чтобы поддержать ее, доверяла мне достаточно, чтобы позволить мне шептать ей о своей любви, это заставило меня убедиться, что я сделаю все, что в моих силах, даже если это будет означать борьбу с ней, чтобы она поняла, что я тот, кто сделает ее счастливой на всю оставшуюся жизнь, что я тот, кто уже разрушил ее проклятие.

Страшная ночь для семьи Коннор