Ненавидеть игрока (ЛП)

В раздевалке мы празднуем — кричим и ругаемся. Это правда, настоящая работа только начинается, но сегодня вечером мы получим удовольствие. Входит тренер Рейнольдс, сверкая редкой улыбкой, и поднимает руку, призывая нас успокоиться. — Хорошая работа на этой неделе. Вы должны гордиться. Вы играли умно, перемещали мяч и сохраняли низкие потери. Вот что будет требоваться в каждой игре с этого момента. — Мы вибрируем энергией. На один шаг ближе. Он двигает головой. — Идите сюда.

Мы прижимаемся, руки в центре.

— Мы всей командой ужинаем, а потом у вас выходной.

Некоторые ребята начинают кричать от волнения.

— Комендантский час в одиннадцать.

Те же самые ребята стонут.

Тренер ровняет их серьезным взглядом. — Я не хочу никого выслеживать. Автобус отправляется в аэропорт завтра в семь часов утра. После того, как мы выиграем национальный чемпионат, вы сможете иметь столько свободного времени, сколько захотите. — Он кивает мне головой, давая понять, что закончил говорить.

— Раз, два, три, — говорю я, и мы все вместе поднимаем руки. — Работать “эм”.

Питание осуществляется в банкетном зале отеля. Мы выходим из автобуса, и многие парни направляются прямо туда, но я сначала иду в свою комнату, чтобы позвонить маме. Как и ожидалось, она посмотрела игру и полна счастья и похвал.

— Ты видела интервью после игры?

— Да я видела это. Ты с ним разговаривал?

Я точно знаю, кого она имеет в виду. — Он отправил сообщение.

— Тебе нужно поговорить с ним, Гэвин. Нехорошо держать весь этот гнев внутри.

— Не сегодня ночью. Я не хочу, чтобы он все испортил.

Она вздыхает, но не давит. Через несколько минут мы вешаем трубку, и я направляюсь вниз, чтобы встретиться с командой.

Пролистываю заголовки об игре на телефоне. Каждый упоминает “его”. Меня прямо бесит, что он получает признание. Некоторые также упоминают мою маму, но только как тренера, а не как великую баскетболистку. Она сама была спортсменкой D1, и это настоящая причина, по которой у меня есть какие-то навыки на площадке. Она — “единственная” причина, по которой я чего-то добился.

Моя мама часами возила меня на тренировки, отбивала мячи, обсуждала игры и стратегии, пока папы не было. Я никогда не обижался на него за это, пока не стал старше и не понял, что отсутствие родителя было его выбором, а не чем-то, что он мог винить в своей карьере. Многие родители путешествуют по работе. Он мог бы звонить или приезжать домой чаще. Он мог бы, черт возьми, постараться больше.

Когда я выхожу из лифта, меня узнает парень лет тридцати пяти. — Ты сын Энтони Леонарда. Черт возьми, ты похож на него. Он тоже здесь?

Я качаю головой. — Нет, чувак, извини.

Он делает шаг в сторону, чтобы встать у меня на пути, и идет назад передо мной. — Правда ли, что он встречается с супермоделью 90-х? Как ее зовут? Кристи? Неа. Дениз?

— Тебе придется спросить его, — говорю я настолько вежливо, насколько могу. У меня такое ощущение, что челюсть вот-вот сломается, я так сильно стачиваю коренные зубы.

— Можно мне взять твой автограф? Мои приятели никогда не поверят, что я столкнулся с сыном Энтони Леонарда.

Я останавливаюсь и киваю в знак согласия. Женщина с ним достает ручку и лист бумаги, на котором я пишу свою подпись и возвращаю.

— Ты тоже собираешься в НБА?

Все близкие знают, что это не так, но опять же — оптика. Я даю ему отрепетированный ответ. — Посмотрим.

Я снова иду, а он не следует за мной, а только кричит мне вслед: — Приятно было познакомиться.

Я чувствую себя придурком, но не так-то просто имитировать мою любовь и восхищение отцом один на один. Я не хочу разрушать мнение этого парня о нем. Возможно, мне следовало бы, но я знаю, каково это, когда все разбивается на миллион неровных осколков.

Забавно, что вся плохая пресса не помешала его фанатам поклоняться ему. Черт, может быть, это даже сделало ситуацию еще хуже. Им нужна каждая непристойная деталь. Думаю, гораздо сексуальнее думать, что твой герой трахается со знаменитостями и живет первоклассной жизнью, чем быть дома отцом года со своей женой и сыном.

Когда я добираюсь до банкетного зала, где подают еду, я стою последним в очереди, и мест осталось мало. Тренер и его жена Блэр сидят за столом одни, поэтому я направляюсь туда.

— Нормально, если я сяду здесь? — Я спрашиваю.

— Конечно. — Рука тренера перекинута через спинку стула Блэр. Он со смехом смотрит на мою тарелку. — Голоден?

— Голоден, — признаю я. Я не разговариваю целых пять минут, пока пожираю половину еды, стоящей передо мной.

Увидев Тренера с женой, я усмехнулся. Он более тихий парень, серьезный, всегда анализирующий и работающий, но когда она рядом, у него такое беззаботное, счастливое выражение лица, которое полностью превращает его в большого плюшевого мишку. Мы с ребятами знаем, что лучшее время просить о чем-либо — это когда Блэр рядом.

Ной падает на сиденье рядом со мной и смотрит на мою тарелку. — Ты собираешься съесть обе эти булочки?

— Может быть. Почему?

— Их нет.