Ненавидеть или полюбить? (СИ)

— Не надо, — машинально ответил он, все также пялясь в телевизор и внимательно наблюдая, как мужики в желтых майках передают друг другу мяч. Сам же он, как обычно сидел в трусах носках и без футболки, оголив свои накаченные бицепсы. Тело у него была настолько мускулистое, что казалось возле меня на диване сидит большой кусок железа.

— Мне ваза нужна большая. Я возьму? — спрашиваю же в своей квартире, можно ли мне взять вазу, которую я сама же покупала за бешеные деньги.

— Бери, — все также монохромно отвечал он.

Когда я схватила вазу, он резко закричал:

— Гол! Гол! Ура! — после чего свой радостный взгляд обратил на меня. — Зачем тебе ваза?

Я сначала испугалась от неожиданности и крепко прижав к себе вазу испуганно ответила:

— Цветы поставить.

— Какие цветы? От кого?

— Что за допрос? — я внимательно посмотрела на него, а после вышла из его, как бы комнаты. Наверное, мне проще говорить из комнаты, которую он занял. Скорей всего, как ни крути привыкнуть к нему я не смогу. К его бардаку, к его привычкам, его манерам. Скорей бы его выпроводить и зажить, как раньше мы жили.

Игнат выключил телевизор и последовал за мной. Когда он увидел большущий букет, непомещающийся в нормальную стандартную вазу, сразу задал мне еще один вопрос:

— И от кого же такой букетище?

— От мужа, — спокойно ответила я.

— Ясно. Шустрый у меня брат, приударил сразу за двумя.

— Что? Что ты сказал? Откуда ты знаешь, — я бросила все и внимательно посмотрела на своего собеседника. Его изумленный взгляд, добрые глаза говорил лишь о том, что чем-то огорчен.

— Что слышала. Я знаю о шашнях брата. Все знают, одна ты слепая.

— Я не слепая! Слышишь! И с ней все покончено!

— Это он тебе сказал? — Игнат говорил и усмехался.

Я покраснела. Мое лицо слилось с ярко-бордовым цветом роз. Довел меня на ровном месте.

— Я тебя ненавижу! Слышишь! Ненавижу! — сказала ему в глаза и полегчало. Словно выпустила пар.

Не знаю, как это произошло, как ему удалось, но он поцеловал меня в губы. У него были теплые, нежные губы. Хоть поцелуй был легким, коротким, а я сама неожидала от себя, уже была готова к чему-то большему. Как только я закрыла глаза и приготовилась с ним целоваться, тут же все закончилось.

— Нахал! — я влепила ему пощечину, как только он отлип от моих губ. Красная пятерня сразу отпечаталась на его щеке. — Еще раз ко мне притронешься! Я тебя огрею! Огрею сковородкой.

— Это я чтобы ты успокоилась. А то сейчас взорвешься, как атомная бомба.

— А это тебя не волнует! Я тебя предупредила! Я тебя подожгу! Слышишь, возьму спички и подожгу! — последние слова я говорила ему вслед, так как он развернулся и направился к себе в комнату в своих обтягивающих белых боксерах. А я продолжала стоять в прихожей с вазой в руках и смотреть на его привлекательную попу.

Да, как не крути он красив, особенно когда надевает такое белье. А эта его вальяжная походка, словно он только что спустился с Олимпа и подошел поздороваться со мной, простой смертной. Нет, тут надо что-то срочно делать. Если я его не убью, то точно с ним что-нибудь сделаю. Пусть только потом не обижается.

Глава 20

О поцелуе с Игнатом я забыла сразу после того, как приехала в школу за Соней, а ее уже успел кто-то забрать. Ее классный руководитель сообщил мне, что она села в машину и уехала. Она прекрасно видела, как София садится в «Мазератти» и уезжает. Меня тут же затрясло. Меня колотило так словно сейчас землетрясение. Сначала Марк, потом София. В моем мозгу начали сразу быстро проплывать картинки, у кого может быть такая марка машины. И тут же я вспомнила, что именно такое авто у моего мужа Толика. И мы с ним договаривались, что он приедет. Я решила подтвердить свою версию и набрала мужа. В отличие от предыдущих моих попыток ему дозвониться, на этот раз он ответил быстро.

— Толик! Я не поняла, ты забрал Соню?

— Да, мы сейчас едем на танцы.

— Ты совершенно сбрендил, почему ты мне не сказал?

— Так мы вроде договаривались…

Верить мне в это совершенно не хотелось. Впервые в жизни Толик забрал свою собственную дочь из школы. Долгих семь лет я возила и привозила ее в школу. Ни разу он не изъявил желание забрать Соню или хотя бы подвести своего собственного ребенка. Ему всегда было не по пути. Он всегда был вечно чем-то занят. Сколько я ему не говорила, сколько не умоляла…Может он действительно исправился? И что для этого потребовалось? Всего лишь изменить мне и почувствовать себя виноватым.

— Я еду к вам, — все, что я ему сказала и повесила трубку.

В этот раз учительница Сони посмотрела на меня не как обычно. Ее удивленный взгляд заставил как можно быстрее покинуть пустой класс, в котором она сидела и проверяла тетради.