Ненавидеть или полюбить? (СИ)

Все же я приняла его предложение. Троллейбус остановился. Музыканты заиграли сальсу. Толик помог мне снять мою шубку и мы затанцевали. Под свет ярких фонарей, под животрепещущие звуки музыкальных инструментов. Затанцевали в головокружительном танце. Почему-то когда мы танцевали, мне вспомнилось то самое время, когда мы познакомились с Толиком. Когда я пришла к нему домой, на его день рождение и подарила ему небольшой флакончик духов. Скорей всего, потому что мы танцевали именно так. Как в первый наш с ним танец. Именно так страстно, горячо. Так по особенному. Когда забываешь обо всем на свете, когда хочется летать. Когда ты счастлив. Счастлив, по настоящему.

— Браво! — кричали нам дети и аплодировали, когда музыка закончилась.

— Знаешь, ты отлично танцуешь! Нужно обязательно поговорить со своим директором. Нам бы такая танцовщица в труппе не помешала бы. Ты не против возвращения в танцевальную карьеру?

Словами мужа я была просто поражена. То, что я услышала, никак не поддавалось объяснению. Никогда, никогда! За всю нашу совместную жизнь я от него такого не слышала. А даже наоборот, пряталась, скрывалась и втихаря танцевала у Марка в садике. А тут такое! Сколько я об этом мечтала, сколько я об этом ему говорила. Мне плохо верилось в услышанное, поэтому я решила переспросить, когда мы сели за маленький стол. Я так и не поняла, из чего его смастерили, но выглядело все очень эстетично и при движении ничего не падало. Троллейбус набрал скорость, нас слегка качало, но музыканты снова заиграли заводную мелодию.

— Скажи, ты хочешь, чтобы я танцевала с тобой?

— А почему бы и нет? Ты же давно об этом мечтала.

— Да, давно, но почему ты решил предложить мне именно сейчас?

— Нужно когда-нибудь начинать, — после этих слов он опустошил свой бокал, подвинулся ко мне ближе и поцеловал в щеку. Его губы были холодными и скользкими, а у Игната теплые. А еще мягкие и нежные. Меня целует собственный муж, а я вспоминаю, как целовалась с врагом номер один в моей жизни.

На самом деле я слегка опомнилась. Не просто так он мне все это предлагает. Таким способом он хочет помериться. Ведь знает меня, хорошо знает и все больные места мои знает. Как нужно подойти, где надавить. Вот я и попалась в его уловку. Сейчас соглашусь, а потом он будет меня завтраками кормить, ведь я тоже изучила его за столько лет совместной жизни. Нет, нут обязательно нужно подуть и что-нибудь придумать.

— Ты знаешь, мне нужно подумать, — холодно ответила я ему и отвернулась.

— Конечно, подумай! Но от такого предложения грех отказываться.

— Грех, не грех тут еще нужно разбираться.

По лицу Толика было заметно, что он обиделся. За то дети веселились на полную катушку. Съев половину здоровенного торта, они побежали в самый конец троллейбуса танцевать. Я решила присоединиться к ним. Мы водили хороводы, пели песни, но Толик не изъявил желания больше веселиться со своей семьей, а продолжал все также сидеть за столом, надув щеки.

Еще пол часа длилось наше веселье, а затем нас отвезли обратно. На то самое место, где я припарковала машину. У Марка уже слипались глаза, так сильно он натанцевался. Соня тоже выглядела сонной. Дети уселись на заднем сиденье машины и ждали меня. Я прощалась с Толиком.

— Нам пора, дети уже хотят спать. Может, завтра приедешь на утренник к Марку?

— Извини, не могу. Я завтра улетаю.

— Ясно, ну тогда пока.

— Подожди! — он взял меня за руку и заставил меня обвернуться.

— Скажи, у меня есть шанс?

— Слишком мало времени прошло. Приедешь, позвони. Детям очень понравилось. Они хотят еще сходить на каток всей семьей.

— Обязательно сходим, — он крепко сжимал мою руку.

— Я пойду?

— Да конечно, — Толик отпустил меня, и я по скрипучему снегу направилась к машине. В данный момент мне хотелось ему все простить, вернуться назад, к нему и просто сказать: поехали домой. Как я сдержалась — сама не понимаю. Скорей всего меня спасло то, что он быстро сел в свою машину и уехал.

Да, такой муж мне нравился все больше и больше. По дороге домой я представляла, как танцую на большой сцене вместе с ним. А потом возвращаюсь в реальность и вижу перед глазами картину его измены. Наверное, утверждение: «За все нужно платить» — в этом случае подходит больше всего. Просто нужно спросить себя честно: смогу ли я жить с этим? С его изменой. Сейчас-то он другой, старается из-за всех сил, чтобы заслужить мое прощение. А не побежит ли он за очередной юбкой, когда я его снова приму?

Зачем вообще ему нужна я? И жил бы с этой Оксаной! Нет, он решил вернуться. Да еще как вернуться. Пообещал мне тут золотые горы. А я теперь мечусь туда-сюда. Просто жить и знать, что он когда-то обнимал, целовал мою подругу, а потом просто приходил ко мне, как ни в чем не бывало — мне не просто неприятно, мне больно.