Ненависть

Однако даже после того, как он стал звездой мирового масштаба, мама так и не вернулась. И вот их жизненные пути разошлись в разные стороны. Размышляя о ее решении не возвращаться, Худжун думал про своего биологического отца, который тоже жил в Корее. Вероятно, мать не хотела возвращаться из-за него – чтобы не бередить старые раны, оставленные болезненно закончившимся первым браком.

Тем не менее, как бы ни было тяжело, ни один родитель не может бросить своего ребенка, и даже его мать, холодная и равнодушная, словно Снежная королева, в конце концов поймет его и простит за побег. Так думал Худжун. Довольно самонадеянно, как выяснилось.

Брешь в их отношениях пробила смерть его биологического отца. С тех пор Худжун перестал понимать свою мать и ее поступки. Обижался на нее за то, что она выбрала иностранца с Аляски и решила переехать туда вместе с ребенком, не спросив мнения сына.

Даже после того, как второй муж бросил ее, она все равно решила не возвращаться в Корею, поэтому Худжун все списывал на ее осознанный выбор, всячески оправдывая самого себя. Однако в глубине души все равно оставалось гнетущее чувство вины за то, что оставил маму одну в далекой стране.

Он хотел все исправить. Хотел стать богатым и знаменитым, чтобы обеспечить маму всем необходимым, чтобы ей больше не пришлось жить в бедности на Аляске. Сильное желание помочь матери было основной причиной его усердного труда. Но, к сожалению, осуществить задуманное он не смог.

Прошло уже много времени с тех пор, как они последний раз нормально общались. Но Худжун не отчаивался, он уверял себя в том, что отсутствие новостей – тоже хорошая новость. Мама не выходила на связь, потому что у нее все было хорошо, она счастлива и здорова.

Первый муж вел разгульный образ жизни, страдал алкоголизмом и не заботился о семье. В итоге он умер и оставил их одних. Второй муж сбежал, решив, что она захочет перевезти его на другой конец света, а теперь еще и сын, подобно мужьям, бросил ее одну.

Худжун слегка прижал ладонью ноющее от тоски сердце. Всякий раз, когда он вспоминал о своей матери, приходил в движение вонзенный в его грудь острый стеклянный осколок, олицетворяющий боль обиды и предательства. Он будто проворачивался по кругу, причиняя невыносимую боль.

Так и не сумев уберечь мать, Худжун поклялся, что отныне будет всеми силами защищать то, чем дорожит. Но и в этом потерпел провал: Инхён оказалась в трудном положении и он не смог ей помочь. И хотя уйти было ее решением, Худжун прекрасно понимал, что сам подтолкнул девушку к этому. Он винил себя.

Неясно, хотел ли он защитить ее из собственного отчаяния или из-за того, что ей нужна была помощь. Ясно другое – это чувство, снедающее его, издавна звалось любовной тоской и привязанностью. Этого он до конца не осознавал.

Теперь его собственное счастье не имело для него значения.

Истинное счастье – это когда ты можешь защитить от всех то, что любишь. Так он считал. И если для этого придется принести в жертву какого-то репортера – он готов. Если придется нанести ущерб собственной репутации – он готов. Готов на все, и никакие препятствия его не остановят.

Цель оправдывает средства. По крайней мере, Худжун так считал. Он думал, пока его хитрый и умный начальник стоит на страже его карьеры, ничто и никто не сможет нанести ему большого урона. Потому что для Ёнсока Худжун по-прежнему являлся главным сокровищем и национальным достоянием.

* * *

Лицо Гынён, листавшей газету в ожидании найти в качестве ответной реакции от Худжуна статью-опровержение, становилось все более суровым.

– Я так и знала. Проклятье! – Гынён нервно скомкала газету и разорвала ее зубами, словно это был кусок сочного стейка.

На следующий день после публикации интервью с ее участием в новостях активно обсуждали историю, произошедшую между ней и Худжуном, но сам певец никак не отреагировал по этому поводу.

– Вот же трусливые крысы! Я единственная, кто выставил себя полной идиоткой! – Гынён разъяренно разбросала по полу куски разодранной спортивной газеты.

– Прибери потом за собой. У тебя осталось пять дней, чтобы освободить комнату, – устрашающе сказала Миджон.

Почувствовав себя виноватой, девушка торопливо собрала обрывки газеты, разбросанные по всей комнате.

– Мне действительно нужно съезжать? Мне здесь нравится, квартира такая солнечная. – Гынён посмотрела Миджон в глаза и состроила печальное лицо, как кот из «Шрека».

– Да что ты? Тогда вноси первоначальный взнос и заезжай официально. Я пошла на работу, – сказала Миджон, после чего быстро надела туфли, хлопнула дверью и исчезла.

Гынён растянулась на полу в комнате.

– Просто отлично. Живу как нищенка. Какое жалкое существование. А все потому, что перешла дорогу знаменитости. И все, конец всему!

Какое-то время она каталась по полу, барахталась, мучительно выкручивая себе руки, после чего вскочила и села перед компьютером.