Ненависть

– Не знаю кто такой, – признался Стрелок. – Вроде писателем был, не особо плодовитым. Писал про светлое будущее, не приемля в тексте чернухи, жестокости и мата, продолжение по нескольку лет люди ждали. А может и путаю с кем, утверждать не берусь.

– Я пошел, – неожиданно сорвался с места Жора. – Сидите и прячьтесь, как крысы, с меня хватит.

– Стой прид…, – Стрелок осекся, и махнул рукой, дескать вали куда хочешь.

– Я с тобой! – вскинулся Шрам и поспешил за товарищем, семеня кривыми ногами, и подвиливая задницей с грацией стареющей проститутки.

Рудольф инстинктивно сжался. Сам привык доверяться в подобных вещах Стрелку. А эти прут, как по родному Тагилу. Жора, конечно, полный дебил. Ну удачи.

Наемники отделились от густой стены лиственного подлеска и озираясь, вступили на мост. Лишь бы полуторовековая постройка не рухнула. Две фигурки, петляя остеохандрозными зайцами, перебежали на другую сторону и исчезли в траве и кустах. Вроде тихо.

– Хорошо когда есть смертники не задающие лишних вопросов, – восхитился храбростью парочки Клаус. – Буду иметь ввиду, если встречу минное поле.

Жора высунулся из кустов и приглашающе зажестикулировал. Дескать, все нормально, подтягивайтесь неудачники.

Стрелок, не разделяя оптимизма, выждал еще минут пять и сказал:

– Вот теперь и мы пойдем, помолясь.

Между булыжниками, выстилающими мост, проросла густая трава. Руди инстинктивно ускорил шаг. Неуютно здесь, идешь такой как модель по подиуму, все на тебя пялятся с желанием поиметь. Прикрыться тут нечем, разве остатками фигурной, железной ограды и верой в собственную неуязвимость. Чуть ниже по течению, вода шумела на перекате, выбрасывая клочья желтоватой пены, и река скрывалась за изгибом берега, заросшим соснами и корявыми, плакучими ивами. По левой стороне рассмотреть уже ничего не успел кроме полоски спокойной, зеркальной поверхности, мост преодолели бегом. Переправа прошла как по маслу. Никто не поднимал тревоги, не прочесывал берега и не палил в белый свет. Даже обидно немного, столько нервов потрачено зря.

– Долго вы, – не преминул поддеть Жора. – Мы заскучали.

– Куда нам до вас, – поощрил Стрелок. – Как бы ваша резвость нам боком не вышла.

– Не ссы дядя, ты теперь со мной, – осклабился наемник. – А я заговоренный, ведьма одна нашептала.

Шрам, блаженно растянувшийся под елкой, глупо захихикал. Клаус вышел на связь и вскоре, на оставленном берегу, замелькали люди. Дирлевангер вел отряд, как ниточку за иголочкой. Стрелок разлеживаться не позволил. Сразу за мостом, по правой стороне бывшей дороги, раскорячились развалины двухэтажки из красного кирпича, с затейливой кладкой. Напротив, посреди зарослей крапивы торчали две массивные каменные тумбы, похожие на ворота. Дверь в сказку, непременно страшную, мерзкую и с несчастливым концом. Наемники убежали вперед метров на двадцать, корча из себя следопытов. Лес поредел.  Высились руины домов, впереди ткнулся в небо остов высокого здания. Пока подошли, Руди насчитал пять этажей различной степени сохранности. Дом внушал уважение размерами и монументальностью архитектуры, угол характерно скруглен, на фасаде нечитаемая, растерявшая большую часть букв надпись. Надо спросить Стрелка, он должен быть в курсе, краевед доморощенный. А над крышей птички кружатся, истошно орут…

И тут стеганула втоматная очередь. Жора, шныряющий впереди, упал ничком и затих. Шрам забился в траве, вереща недорезанным поросенок. Над головой злобно завжикало, тяжелые шлепки ударили в стену разрушенного дома. Что за херня? Руди в панике заметался и рыбкой нырнул за ближайшее укрытие. А так все хорошо начиналось! Перевалился на спину. Пули свистнули над головой, срезанные веточки, нереально медленно, как в замедленной съемки падали на лицо. Зульфат уже палил неизвестно куда короткими, экономными очередями. Стрелок, за куском кладки, приникший к прицелу, коротко заорал:

– Стреляй идиот, если жизнь дорога!

Клаус, с побелевшим лицом, неразборчиво заматерился и принялся садить длинными очередями вдоль бывшей улицы, сопровождаемый диким воем раненого наемника.

– Да не ты mydak! – ощерился Стрелок. – Ты связь давай! Немец, сука, я тебе башку оторву!

Руки не слушались, трясучка, как у больного альцгеймером. Чужие пули ложились все ближе. Руди высунулся из-за укрытия и выстрелил не целясь, ориентируясь только на слух. Осечка! Шайзе! Какое дерьмо! Вовремя вспомнил про предохранитель и снова нажал на спуск. Гевер лягнул в плечо, и выслал порцию смертоносного свинца в ближайшие заросли. Противника не видно, но судя по плотности огня, он определенно не являлся плодом больного воображения. И потихоньку пристреливался.

– Волк я под огнем! – орал в рацию Клаус. – Есть убитые, прошу поддержки. Прошу поддержки!

Дальше отборным немецки матом. Эссэсовец, не дожидаясь ответа, подхватил автомат.