Ненависть дождя

Свидания происходили в студенческом общежитии, когда Петины соседи освобождали комнату. Петя был внимательным и ласковым партнером, близость с ним приносила Марине радость, усиленную чувством новизны и гордостью от вхождения во взрослую жизнь. Ни малейшей тени сомнения не было у нее, даже паспорт после подачи заявления в ЗАГС оставался в Петиной сумке. Куда ж он денется?

Петя исчез в марте совершенно внезапно, без объяснений, без записки, за неделю до регистрации. Он сказал, что будет занят на работе, но через три дня не пришел на встречу, и встревоженная Марина помчалась в общежитие, подозревая или аварию или смертельную болезнь. Но сосед Пети, не знакомый Марине парень, ухмыляясь, сообщил, что Зайков перевелся из Москвы куда-то на восток, ближе к родному городу Копьевску. «Да, Зайчик, он – такой, прыгать любит. Вот, паспорт оставил». Она просто онемела от горя и обиды. Молча взяла свой паспорт и вышла, не помня себя, добралась до дома. Хотелось одного: чтобы кончилась эта боль. Зайти в ванную, закрыться и – бритвой по венам.

Но дома по счастливой случайности оказалась мама. Увидев ее родное доброе лицо, ее встревоженные глаза, Марина зарыдала прямо у порога. Мама обняла ее и увлекла на диван, долго слушала ее сбивчивые речи, ее «за что?» и «почему?», гладила по голове, а потом задала только один вопрос:

– 

Ты не беременна?

– Ох, нет! Точно – нет, – покраснела Марина, забыв свою взрослость. В семье врача девочки давным-давно знали о контрацепции.

– Тогда – переживем. Выбрось его скорей из головы, считай, что это – прививка от подлости.

– Почему – «прививка»? – Марина от неожиданной мысли даже плакать перестала, – Разве «болезнь» еще впереди? Разве я смогу снова кому-то поверить, влюбиться?

– Обязательно сможешь, только, может быть, станешь осторожней. Тебе еще повезло, что семью не построили, детей не нажили, а вот твоя бабушка Аня с таким столкнулась…

Притихшая Марина с удивлением слушала мамин рассказ о том, как расстались родители отца. Анна и Николай были красивой парой. Она – статная, голубоглазая, с короной русых кос на голове, он – плечистый, кудрявый брюнет, живой и веселый, «душа компании». Правда, Николай, любил выпить, но держался в рамках. Жили они в доме родителей Анны, старики копались в огороде, присматривали за внуками. И вдруг, когда Коле исполнилось 7 лет, а Тане 5, отец загулял. После работы пошел на день рождения к приятелю, там по пьянке нашел какую-то бабу, у нее и прожил две недели. Анна, как узнала, просто окаменела вся. Через две недели, он одумался и вернулся, плакал, клялся не пить больше ни капли. Жена приняла его сурово, но ради детей решила простить, только назначила испытательный срок один месяц. А он и месяца не выдержал, опять напился, опять дома не ночевал. А когда пришел каяться, на крыльце стоял его чемодан.

Дети очень переживали, но встали на сторону матери. Коля дал матери зарок, что никогда в жизни спиртного в рот не возьмет. Анна подала на развод, а на алименты – не стала. Родители ее поддержали, помогали растить внуков, пока живы были. В своем доме – много работы, Коля рос не белоручкой, и в огороде, и по дому все научился делать.

– А строитель он – от Бога. Это – дедовская кровь, Толмачевых. А от отца у него – глаза, да волосы. И у тебя – такая же грива, скажи деду спасибо и на том, – мама закончила захватывающую историю.

– Мама, – зловещим голосом произнесла Марина, на время забывшая о своем горе, – значит, во мне есть кровь алкоголика. Я, что же, могу спиться?

– Ну, спиться может каждый: дурное дело не хитрое. Думаю, тебе это не грозит. Характер у тебя бабушкин: твердый, сибирский. Впрочем, как и у папы вашего.

– Да, папино слово – кремень. Ведь это надо же было в детстве лет дать зарок и до сих пор не нарушить! Он и молодой никогда не пил?

– Никогда. Только как-то его родственники уговаривали, а он сказал, что выпьет шампанского на дочкиной свадьбе.

– Ну, если только – на Машиной, а я больше не собираюсь, – Марина помрачнела, но слез больше не было.

Мама молча поцеловала ее в макушку, и разговор закончился.

К счастью, Марина никому в группе не говорила, что выходит замуж, кроме Иры, но та умела держать язык за зубами. Ира не случайно стала старостой группы: она была очень серьезным и ответственным человеком. Она каждый день ездила из Мытищ, где жила с одной мамой, но всегда все успевала: и учиться, и маме помогать в огороде и в уходе за кроликами. А еще Ира прекрасно шила. Покупала по дешевке мерный лоскут и по «Бурде» шила себе не только юбки, блузки, и брюки, но даже и пальто. Марина выделила из группы ее одну: не сплетница и не завистница. Она тоже не бегала, как почти все девчонки в группе, за двумя парнями, из-за чего те задирали нос, аж шляпы падали. Когда Марина сказала Ире, что свадьба не состоится, она только внимательно посмотрела на нее и сочувственно кивнула. Как она объяснялась с остальными, Марина не слышала, но никто не задал ей ни одного вопроса о пропавшем ухажере.

Чуть позже Марина написала стихи:

«Я не верю судьбе,

я не верю тебе,

никаких объяснений не надо.