Ненависть к поэзии. Порнолатрическая проза

(17) …черная, тревожащая, словно бездонная дыра… — Ср. с отрывком из «Введения в чтение Гегеля» А. Кожева: «Но если Желание есть присутствие отсутствия, то эмпирической реальности, как таковой, не существует: то есть она не существует позитивным образом в естественном — пространственном — Настоящем. Напротив, она есть „дыра“ в Пространстве: пустота, ничто. (И именно в этой так называемой „дыре“ совмещаются чисто временное Будущее и пространственное Настоящее)». «Я говорил, что Желание, то есть Время, есть „дыра“; а для того, чтобы была дыра, необходимо пространство, в котором существовала бы дыра».

(18) …непостижимо просто, словно камень… — Имя «Пьер» переводится как «камень». См. расшифровку имени «Пьер Анжелик» в преамбуле. Это своего рода «камень не- (или анти-) знания», он же — элемент, часть Сен-Дени и часть горы (см. конец фразы). Пьер Анжелик, мадам Эдварда, апостол Петр и Иисус Христос как бы сливаются воедино в этом отрывке, в котором звучит перекличка с Первым Посланием апостола Петра:

«Приступая к Нему, камню живому, человеками отверженному, но Богом избранному, драгоценному. И сами, как живые камни, устрояйте из себя дом духовный, священство святое, чтобы приносить духовные жертвы, благоприятные Богу Иисусом Христом. Ибо сказано в Писании: „…вот, Я полагаю в Сионе камень краеугольный, избранный, драгоценный; и верующий в Него не постыдится“. Итак, Он для вас, верующих, драгоценность, а для неверующих камень, которых отвергли строители, но который сделался главою угла, камень претыкания и камень соблазна» (2. 4–8).

(19) Один из всех людей — в небытии сей арки! — Здесь обыгрывается многозначность слова «arche» — «арка» и одновременно «ковчег» и «гроб» (от лат. «area» — «сундук», «ящик», «гроб»). Это слово связано также с «arcanum» — «тайна» (лат.) и с греческим префиксом «arch-» («высший»), как в слове «Архангел», и с греческим корнем «archaio» («древний»). Таким образом, ворота Сен-Дени становятся местом сакральной трансценденции.

(20) Ее тело билось как рыба… — Эдварда — Христос: см. коммент. 9.

(21) Центральный рынок (Алль) — парижский квартал, к которому спускается улица Сен-Дени. Здесь в эпоху написания «Мадам Эдварды» находился знаменитый рынок, мифология которого представлена, например, в романе «Чрево Парижа» (1873) Эмиля Золя. Алль — место праздника мясников.

(22) Затоплявшее ее половодье… (фр. «la crue»). — Возможно, именно это слово проливает свет на «секрет» всего текста — бесконечное наращивание смыслов, доходящее, пользуясь выражением Батая, до «бессмыслицы». Половодье смысла оказывается также и бесконечной его «растратой».

(23) …Эдварду… — Здесь автор в последний раз называет это имя, которое само воплощает «половодье смысла» (см. коммент. 22). Обозначим хотя бы некоторые из возникавших в тексте труднопереводимых смыслов. Батай обыгрывает первую букву имени «Е», которая созвучна начальному звуку местоимения «она» — «elle», но, главное, — форме единственного числа третьего лица французского глагола «быть» — «est». Основополагающее же значение первой буквы раскрывается во фразе «Эдварда, безучастная ко всему» — «étrangère» — иностранка, «находящаяся за пределами», выходящая за пределы всего и, прежде всего за свои собственные: разумеется, «Эдварда» — имя не французское, это имя-гибрид, в котором очевидна германская (английская) основа и итальянское окончание женского рода «-а». И тогда первая буква ее имени может быть интерпретирована как приставка «Ех». Сочетание «war» соотносится с «war» — «война» (напомним о «воинственности» фамилии самого Батая, которая в переводе с французского обозначает «сражение»), то есть уже заключает в себе тематику смерти. Это же звукосочетание присутствует во французском слове «douar», обозначающее мусульманское поселение в Северной Африке — в области пустынь: таким образом имя Эдварды отсылает к тематике пустыни и пустоты. Но вместе с тем в этом имени звучит имя Евы, прародительницы жизни, таким образом сопрягаются «пустота» («le vide») и «жизнь» («la vie»).