Ненависть(СИ)

- Да. Вы ведь прекрасно знаете.

- Знаю, - улыбнулся старик. - Хотел от тебя услышать, кто ты есть и чем дышишь.

- Я подданный великого Рейха, - Руди горделиво выпрямился. Пусть делают что хотят, пытают, издеваются, режут, он станет немецким Сцеволлой.

- Повидали мы таких подданных, - старик загадочно улыбнулся в бороду, и обратился к Стрелку на немецком, желая чтобы пленник все слышал. - Ты сильно рискуешь, Егор, горбатого могила исправит.

Причем здесь горбатый Штольке не понял.

- Посмотрим дядя Силантий, - Стрелок поправил винтовку на плече. - Как Бог даст, да и Ромке будет с ним интересно поговорить.

- Понимаешь скольким рискуешь? - прищурился дед.

-Так не маленький, понимаю, - подтвердил Стрелок. - Пойдем мы, дома уж поди извелись все, - и перешел на свой язык, рассказывая и поминутно зыркая на Рудольфа.

- Иди за мной. - кивнул, наконец, Стрелок, направляясь по тропе уводящей в глубь странной деревни.

Куда это мы? Рудольф уже настроился на кутузку или сырой подвал с голодными крысами. А может в яму бросят, чтобы удобней звездами любоваться, рассуждая о превратностях жизни. Узкая тропа запетляла среди деревьев. Впереди выросла зеленая, травяная крыша. Стрелок ускорил шаг. Кусты разбежались в стороны, открывая обычный здесь сруб. У крыльца, в большом тазу, женщина стирала белье. Подняла голову на шум, увидела неожиданных гостей и охнула. Руки, покрытые мыльной пеной, бессильно повисли вдоль тела. Через мгновение женщина упала Стрелку на грудь и прижалась, тихонечко всхлипывая. Объятия, поцелуи. Женщина на мгновение оторвалась и закричала в сторону дома. Дверь распахнулась, на пороге застыла девчонка лет тринадцати, светлые, отдающие рыжиной волосы собраны в тугую косу, огромные глазища вспыхнули радостью. В руках книжка. Стрелок раскрыл руки и девчонка повисла у него на шее. За домом залязгали ведра, распахнулась калитка и со двора выскочил парень. Копия Стрелка, только еще нет восемнадцати. Высокий, худой, в волосах застряла солома.

- Papka! - мальчишка бросился на встречу. Вся семья в сборе. - невольно позавидовал Руди. - Даже убийц и террористов любят, а ты кому нужен? Разве, когда помрешь, вороны порадуются.

Первая радость схлынула и все, наконец, обратили внимание и на пленника. Стрелок начал говорить, говорил долго и убеждающе, причем разговор ему давался с трудом. Рудольфу осталось только виновато, затравленно улыбаться. Самое поганое когда тебя обсуждают в твоем же присутствии, а ты не понимаешь ни слова. За последние дни это стало почти что нормой. Чувствуешь себя необычной зверушкой в зоопарке. Хотя сам Штольке зоопарки видел только по телевизору, ближайший от сюда на три тысячи километров к западу.

Слова Стрелка возымели действие. Женщина вздохнула, и понимающе улыбнулась. У девчонки в глазах вспыхнул неподдельный интерес, совсем не боится. А вот с парнем вышло иначе. Сын выслушал отца, и сам заговорил сбивчиво, зло, то и дело поглядывая на Руди тяжелым, убийственным взглядом. Стрелок попытался успокоить, голос убеждающий, плавный. Мальчишка сорвался на крик, весь покраснел, сжал кулаки и бросился бежать.

- Vovka vernis! - заорал вслед Стрелок, но парень нырнул в заросли и скрылся из глаз.

- Вот так, - словно извинился по-немецки Стрелок. - Говорит врага в дом привел. Ничего, перегорит. А пока знакомься - это моя жена Галина и дочка любимая, Екатерина. Тот прыткий герой - Володя, сын.

Галина что-то сказала и вновь улыбнулась своей едва заметной, теплой улыбкой.

- Здравствуй, - на практически безупречном немецком, поприветствовала девочка.

- Вы, вы по немецки говорите? - растерялся Руди.

- Ты думал мы тут медведей пасем и грамоте не обучены? - хохотнул Стрелок.

- Ну нет, я так конечно не думал, - соврал Штольке. Ты-то, ясно, немецкий знаешь, иначе как допрашивать будешь? Но им то за чем?

- Я плохо еще говорю, со словарем, - звонко рассмеялась Екатерина. - Практиковаться не с кем, папки постоянно дома нет. Мама по-немецки не говорит, а брат знает немного, но разговаривать отказывается, принципиальный.

- Вот и подучишь, - хмыкнул отец. - Нашего гостя зовут Рудольф, но мы будем называть его Ваней-Иваном, - и обратился к Руди. - Знаешь почему?

- У вас всех Иванами зовут? - предположил Штольке, вспомнив старый фильм, в котором немецкий отряд героически гибнет окруженный террористам. Раненный офицер остается прикрывать отход своих солдат, встает гордый и сильный, кричит: "Подходи Иваны!", и подрывает себя гранатой вместе с ними. Сколько раз пересматривал, а всякий раз в горле встает жесткий ком, душат слезы и сжимаются кулаки.

- Не совсем, - Стрелок с семейством заулыбались. - Есть старое русское выражение "Иваны родства не помнящие", так называют людей не знающих и нежелающих знать свою историю и своих предков. Забывших родство и собственное имя.

- Я знаю столько, сколько мне нужно, - обиделся Руди, уязвленный намеком на происхождение. - И кто такие "русские"?

- Я русский, - Стрелок расправил плечи. - Был и есть такой народ, не смотря на все невзгоды и беды. Мои родители русские, моя жена русская, мои дети русские, а кто ты?