Ненависть Волка

«А ведь раньше такого не было. В любом месте, в любых позах… и после этого, как огурчик, упругий, хрустящий на зубах огурчик. А сейчас, как помятый помидор. Стареешь, Весса?»

И, очевидно, из-за этой легкой боли в пояснице и от этих невеселых мыслей, так неожиданно и некстати нахлынувших на нее, Весса не почувствовала той блаженной усталости, которая обычно наступала у нее после классного, бурного секса. Непреодолимо захотелось вскочить, распахнуть двери флайера и ощутить прохладный, свежий, насыщенный влагой ветер. Молодая женщина резко приподнялась в своем кресле и тут же сморщилась от усилившейся боли.

«Очевидно, потянула какую-то мышцу. Ладно, приеду домой, смажу мазью, и все пройдет», – она толкнула дверь флайера, и долгожданный ветерок ударил в лицо.

«Ох, как хорошо». – А’Весса Лам стояла на коленях на сиденье и с удовольствием, зажмурив глаза, подставила лицо ветру и ярким, теплым лучам Пармы.

Мужские руки, обхватив ее за бедра, требовательно потянули внутрь кабины, от этих благодатных лучей и ветра.

– Пусти, – она попыталась освободиться от этих, ставших неприятными, объятий.

– Минут через пятнадцать, – игриво ответил Торри, не видя выражения лица Вессы и воспринимая ее отталкивания как игру.

– Да пусти же ты! – Женщина повернула к нему свое недовольное лицо и, видя его недоумение, тут же смягчилась. – Вон, кто-то едет.

И, действительно, в кабину проникал отчетливый звук рассекаемый воды и чуть слышный звук мотора. Освободившись наконец от мужских объятий, А’Весса Лам выглянула из кабины.

Метрах в тридцати от них несся красивый, белоснежный катер. Вверху, в открытой рубке управления, стоял подтянутый, уже немолодой мужчина. А внизу, на носу катера, в шезлонге сидела стройная молодая женщина в эффектном ярко-красном купальнике. Рядом с ней возились двое детей, лет пяти-шести. Бросались в глаза синяя и зеленая шляпки с широкими полями и такого же цвета трусики на детях.

Весса отчетливо видела, как лениво-умиротворенное выражение лица молодой женщины в шезлонге быстро сменилось на удивленное, а затем на какое-то брезгливое. Дети же, оставив свою возню, также уставились на Вессу, тыча в нее пальчиками и чему-то смеясь. Привлеченный такой активностью детей в сторону Вессы посмотрел и мужчина. На его лице появилась какая-то гадкая улыбка.

«Что за черт… ой!» – Тут только А’Весса Лам поняла, что так и не удосужилась застегнуть молнию на груди и теперь она, выскользнув наружу, свободно покачивалась поверх комбинезона.

Такого стыда известная телеведущая, писательница, владелица модного журнала не испытывала давно. В нее тыкали пальцем, смеялись, а мужчины двусмысленно улыбались, словно какой-то проститутке!

Красная как рак, Весса с силой захлопнула дверь флайера и ударила по клавише на панели управления, приказывая бортовому компьютеру произвести взлет в автоматическом режиме. Двухтысячесильный двигатель легко забросил флайер вновь в небо.

Всю дорогу до столицы А’Весса Лам не проронила ни слова. На все вопросы Торри, что случилось, она лишь сердито поджимала губы. А когда он потянулся к ее груди, вновь попытавшись расстегнуть на ней молнию, с такой силой ударила его локтем в бок, что молодой человек охнул и, не привыкший к такому обращению с собой, обиженно замолчал.

А перед глазами Вессы стояли два ребенка в смешных широких шляпках, которые тыкали в нее пальчиками. Трусики плотно обтягивали их попки, загорелые тела блестели в лучах Пармы. И женщине неожиданно захотелось, чтобы и она вот так, как та молодая женщина в ярко-красном купальнике, расслабленно сидела в шезлонге, на борту великолепного катера или яхты, а возле ее ног копошились и шумели дети. Ее дети. А за спиной стоял надежный, состоявшийся МУЖЧИНА и опытной рукой вел их корабль по реке – когда спокойной, когда бурной реке жизни.

Состоявшийся, зрелый мужчина, а не этот молодой жеребчик, умеющий лишь хорошо скакать в постели и жевать «сочную травку» там, где ему разрешили пастись.

На горизонте, в дымке показался огромный мегаполис…

О’Кнопп Зирк изнывал от жажды. Последняя банка пива была прикончена им еще час назад. В холодильнике осталась лишь минералка. Но утолять ей жажду – только зря тратить время. Никакого кайфа. Сидишь, как дурак, перед телевизором, все скучно, неинтересно и пить уже не хочется, желудок полный. Можно, конечно, сделать заказ по телефону – только протяни руку. Но эти кровопийцы сверху накинут целых двадцать пять процентов! Как будто он эти левры рисует на своем банковском счете. Все более и более раздражаясь, Зирк сидел и без интереса пялился в телевизор, по которому крутили какой-то боевик. Какие-то люди бегали, прыгали, мчались на машинах, чтобы в акробатическом прыжке перепрыгнуть на взлетающий флайер. Но когда главный герой, сидя на террасе перед роскошным домом, стал пить из высокого прозрачного стакана пенящийся напиток, в мужчине, сидящем перед телевизором, эмоции все же проснулись, отрицательные эмоции.