#НенавистьЛюбовь

«Замолчи», – беззвучно проговорила она, а затем ухватила Лео под руку.

Даня посадил нас троих в машину и развез по домам. При этом он почти не говорил – сосредоточенно вел автомобиль. Зато мы с девчонками разговаривали – громко и возмущенно. Естественно, мы обсуждали Савицкого. И хоть я была ужасно зла, в глубине души оставалось сожаление, что с ним все вышло так печально. Что он оказался таким – жалким, злым, неправильным. Что моя вера в людей пошатнулась.

Мне действительно хотелось, чтобы во Владе сияло солнце, но, кажется, бездны в нем было слишком много. Слишком много пугающей пустоты.

Ночевали мы с Даней снова раздельно, и я долго не могла заснуть – в голову лезли плохие мысли. Пришлось встать, взять телефон и включить медитацию – их мне всегда советовала Танька, которая обожала психологию. Только под звуки спокойного женского голоса, который переносил меня на солнечную летнюю поляну, я и смогла уснуть. Мне снилось, что я опаздываю в загс. Иду к нему, подняв пышную юбку свадебного платья, но каждый шаг дается с трудом. Когда же наконец дохожу и распахиваю дверь, вижу, что в зале стоят Даня и Каролина. Он откидывает с ее лица вуаль и целует ее. А гости громко им аплодируют.

Как бы я ни была признательна Матвееву за спасение, как бы ни была ему благодарна, боль от поступка Дани все равно оставалась в сердце. Такие раны заживают долго. А то, что произошло между мной и Владом, было лишь анестетиком, который только на время заставил меня забыть о случившемся. Анестезия проходила, и я снова чувствовала, как кровоточит эта душевная рана.

– Сильная и смелая, – шептала я утром в ванной комнате, глядя на себя в запотевшее зеркало. – Ты сильная и смелая. И ты это переживешь.

Кончиком указательного пальца я дотронулась до стекла, оставляя след. И написала его имя: «Даня». Нарисовала сердце. И тут же стерла.

Я просто его разлюблю. Он видит во мне друга. И я тоже буду видеть в нем только друга.

В среду днем Дане позвонил Стас и заявил, что ночевать нам придется в той самой недавно арендованной квартире – визажист, парикмахер и фотограф с оператором заказаны туда рано утром. Поэтому после занятий – на этот раз у нас обоих было по четыре пары – мы заехали домой, взяли кое-какие вещи и поехали в свое временное жилище.

Суровая охрана на въезде без проблем пропустила нас, едва мы показали ей пропуска. Они не просто вежливо поздоровались, но и пожелали хорошего вечера, что натолкнуло меня на мысль: деньги и положение одних делают вежливыми других. А еще меня в который раз поразил холл – огромный и помпезный. Такие должны быть в музеях и дорогих гостиницах! Пол и стены выложены дорогим блестящим мрамором, на потолке висят хрустальные люстры, посредине высится стойка ресепшн, за которой стоит улыбчивый консьерж. Нас он не просто встретил, но и рассыпался в любезностях, что заставило меня снова подумать о взаимосвязи денег и манер. А еще – почувствовать себя как-то неловко. В конце концов, мы просто актеры, как говорит Стас. Или, как думаю я – аферисты.

– А ты помнишь номер квартиры? – спросила я у Дани уже в лифте – широком и зеркальном.

– Сто восемьдесят вторая, – отозвался он.

– Я чувствую себя так нелепо, – призналась я. – Как будто попала в королевский дворец, и меня вот-вот выгонят. Как будто я занимаю чье-то место.

– Ну, чье-то место занимаю я, а не ты, если уж говорить откровенно, – отозвался Даня. – Место его младшего брата. И да, чувствую себя не в своей тарелке. Но, в конце концов, нам за это платят. И мы не делаем ничего плохого.

С этими словами он вышел из лифта и, когда из него следом вышла я, протянул мне ключи.

– Открывай сама.

Я пожала плечами и подошла к сто восемьдесят второй квартире и попыталась вставать ключ в дверь, но ничего не вышло – он не подходил.

– Не поняла, – пробормотала я, готовясь предпринять вторую попытку. Однако не успела сделать это – Даня выхватил ключи у меня из рук и пошел дальше – к соседней двери. На лице его сияла противная улыбочка.

– Я пошутил, – ангельским голоском сказал Матвеев. – Наша – сто восемьдесят четвертая.

– Идиот! – обозлилась я. – Что за дурацкие приколы?! А если бы сработала сигналка?!

– Не сработала же, – отозвался он. – Ты должна тренировать память, Дашка.

– А ты – мозг, – еще больше рассердилась я. – Ах да, мозг – это же не мышца, его в спортзале фиг накачаешь!

– Это плохой панч, Дашка, – весело отозвался Даня и легко открыл дверь. – Заходи!

И я зашла, отпихнув его плечом. Квартиру предстояло обследовать заново – со Стасом и агентом не удалось этого сделать. Мы вместе осматривали ее – метр за метром.