Ненавистная жена

— Марина? — повторяет Ярослав, уже приближаясь ко мне и вытирая от пота лицо и шею. — Вот так сюрприз… Ты почему здесь? — спрашивает, и вдруг хмурится, натолкнувшись на мой взгляд. — Королева, что с тобой?

Он останавливается в шаге и внимательно смотрит — расстояниедля моего мужа никогда не былопроблемой, и я поднимаю голову.

— Скажи, я ужасно выгляжу, да? — отвечаю вопросом на вопрос.

Еще пару часов назад я выглядела иначе, была с макияжем и без очков, и волосы лежали в порядке, а не беспорядочными волнами.

— Ты выглядишь так, будто что-то случилось, и я хочу знать что. Все живы?

— Да.

— Но тебе плохо?

— Очень.

— Твою мать, Марина! — с пол оборота звереет Ярослав. — Если это кто-то из ближней своры твоего отца, то мне надоело играть в игры Босса! Хватит ему тебя подставлять! К черту расписки и деньги, просто скажи, кто на тебя вышел, и забудь. Я сам решу вопрос!.. И вообще, пора завязывать с работой и сидеть дома под охраной, пока меня нет!

У меня есть, что на это ответить — особенно насчет работы, но не сейчас.

— Нет, это не они, — отвечаю негромко. — Мы можем выйти? Я не могу говорить, когда на нас смотрят.

Ярослав кладет руку на мою спину, открывает дверь и выводит из зала в коридор. Здесь расположены два высоких окна с широкими подоконниками, и он подводит меня к одному из них. Руку с предплечья не снимает, когда поворачивает к себе лицом, а я утыкаюсь взглядом в голую и мускулистую грудь.

Я стою в куртке-пуховике, но мне совсем не жарко.

— Может, ты бы оделся? — зачем-то предлагаю. — Здесь прохладно.

— Шутишь? Это моя рабочая форма. Наоборот, не мешает остыть.

— Представляешь, меня на входе приняли за массажистку. Интересно знать, чью?

— Ну, не мою точно. Посмотри на меня. Думаешь, с моим телом девчонка справится? У меня массажист — бугай еще шире, чем я. И то ему приходится нелегко.

— Красивая у тебя татуировка, Борзов. Кажется, я не говорила…

— Марин? — пальцы на предплечье сжимаются, и я делаю вдох сухими губами.

Да, пора рассказать. Мне все равно это не сдержать в себе. И если не ему, то больше некому.

— Я беременна, Ярослав. На работе стало нехорошо, пришлось уйти. Дома трижды проверила тесты — все положительные, так что сомнений нет. Я жду ребенка. Думаю, у нас с тобой вышло с первого или со второго раза.

Ярослав продолжает смотреть на меня, не шевелясь, и после тихой паузы, я добавляю:

— И пока ты молчишь, я признаюсь: мне страшно. Поэтому я пришла.

— Почему… страшно?

Я поднимаю лицо и встречаюсь с Борзовым взглядами. Мне нравятся его глаза, при прямом свете, льющем из окна, они у него темно-синие и внимательные. И точно не чужие, несмотря на это незнакомое место.

Пожалуйста, пусть он услышит.

— Я никому не говорила, но… это было так больно, в первый раз. Я боюсь… боюсь пережить это снова. Чувствовать его в себе, любить и… потерять. — Горло перехватывает колючий ком, но я заставляю себя договорить. — Вряд ли мой отец тебе рассказывал, но месяц или больше после смерти Сашки я была под действием транквилизаторов, потому что не хотела жить. Потом еще несколько месяцев лечилась от депрессии. Вместе со щедрым приданным, тебе досталась ущербная жена, Борзов. Но я была уверена, что больше никогда не выйду замуж и не переживу это снова, если бы не отец. А теперь… Теперь мне нужна помощь. Пожалуйста, помоги мне с этим справиться и не сойти с ума. Что, если у меня не получится, и я вновь его потеряю?

***

У Ярослава горячее тело, даже сквозь куртку я ощущаю его силу и тепло, когда он притягивает меня к себе и обнимает, уткнув носом в грудь. Чертыхается тихо, но почему-то это воспринимается к месту.

— Черт, Марин… Не могу видеть твои слезы. Легче позволить набить себе морду или избить кого-нибудь самому. Я помогу, обещаю, дай только прийти в себя. Вот так новость!

Я помню из своей прошлой жизни, как огорошила подобная новость нас с Сашкой. По сути, сами еще дети, мы не могли поверить, что станем родителями. Не удивительно, что и Ярославу требуется время, чтобы ее принять. Ну а мне нужны силы, чтобы снова не разреветься у него на груди. И как же так вышло, что именно в Борзове я ищу опору?

Я чувствую, как рука мужа пробирается под куртку, а потом и под мой свитер, горячим прикосновением ложась на спину. Гладит меня вдоль позвоночника.

— Не держи это в себе, выдохни. До конца, — командует он. — Теперь вдохни. Сильно, насколько можешь… Считай до трех. Теперь выдыхай, медленно… Давай еще разок… Умница. Ну как, легче?

Я держусь за него руками, и мне действительно легче.

— Да.

— А теперь моя очередь.

Дыхание Ярослава согревает мой лоб, он не торопится меня отпускать, и после паузы я говорю:

— Прости, что пришла неожиданно. Так уж вышло.

— Ну, если не ко мне, то к кому же? — отзывается Борзов. — Страх делает человека слабым, но это точно не про тебя, Королева. Ты сильная. Я не знаю никого сильнее, и вряд ли узнаю. Ты даже мне сломила хребет, а я железный и злопамятный. Никому бы другому не простил, но ты…

— Что, я?

— Это ты, Марин. Если тебе нужен я — я у тебя буду, не сомневайся. Пойдем.

— Куда.