Ненавистный брак (ЛП)

Александр отдал распоряжения, какую одежду нужно подготовить для него к вечеру. Катя пошла выполнять указания, а затем вернулась с чаем. Князь сидел у камина и смотрел, как она уходит. Эта простая, преданная ему всей душой служанка вызывала какое-то непонятное чувство. Возможно, она была единственной из многочисленной домашней челяди Карелина, кому он открывал свою душу и сердце с нежностью и доверием.

- Катя, – тихо промолвил князь, пока она подавала ему чай, – у меня в голове есть кое-какая мысль. Она кажется мне совершенно безумной, и я должен произнести ее вслух, чтобы услышать и убедиться, что я действительно хочу то, о чем думаю.

- И что же это, батюшка?

- Сегодня вечером я подумываю просить руки Елизаветы Ивановны! – Радостный свет засиял в потухших зрачках служанки. – Она тебе нравится? Думаешь, она хорошая?

- Я никто, чтобы думать, батюшка, но если тебе интересно, что думает служанка, то она мне люба, да и тебе, чай, пришла пора жениться. Она будет тебе славной парой, ну чистая королевишна. Ты уже решил?

- Нет, Катя... еще не решил. – Карелин резко встал, словно его душу наполнила печаль, словно недоверие и злость, отравившие его юность, разом взошли на плодородной почве жизни. В порыве внезапной, виноватой нежности он положил свою руку на спину Кати, и та склонилась, будто испугавшись этого ласкового прикосновения. Ее глаза затуманились от слез. – Катя, ты единственная из моих нынешних служанок, которая трудилась еще в старом доме моего папаши.

- Многие из нас еще живы, батюшка, но ты больше не хотел ничего знать о них. Ты никогда так и не вернулся в тот старый дом.

- Это верно, – посуровел Карелин, – я ненавижу карелинские угодья, доставшиеся от деда, ненавижу это гадючье гнездо, и ты единственная из тех, кто меня окружает, знаешь – почему. Я ушел из того дома мальчишкой, и не хочу даже вспоминать о нем. Когда я вернулся из-за границы и пришел в карелинский петербургский особняк, то встретил там тебя. Ты перебралась туда из наших владений, что в Малороссии. Ты опустилась на колени и целовала мне руки, и у меня не хватило смелости оттолкнуть тебя! – на секунду он замолчал, а потом продолжил. – Я ненавижу все, что берет начало оттуда. Я знаю, что там жили предатели, не имевшие жалости к моей матушке. Ты должна была поклясться, что не знала ее, чтобы я мог терпеть твое присутствие.

- Батюшка, да ведь ты родился на той земле.

- И там же умерла моя матушка... Но не будем вспоминать об этом.

- Да, батюшка... Лучше расскажи мне о том цветочке, который ты хочешь сделать королевишной...

- Твоя правда, – мечтательно улыбнулся князь. – Она цветок, но горда и чиста, как звезда. Есть в ее взгляде что-то глубокое, какой-то свет, идущий изнутри, из самой души. Я увидел этот свет, хотя она, обычно, избегает моего взгляда. Наши глаза никогда не встречались.

- Разве возможно такое? Неуж она не любит тебя, не восхищается тобой?

- Пока, боюсь, что нет, Катя. Елизавета Ивановна из тех созданий, что долго остаются детьми. Она даже не представляет, что такое любовь, но любит землю и весьма ласкова с родными, особенно с пап'a, которого просто обожает. Кроме того, она не легкомысленна, и ее брат говорит, что она интересуется книгами и не очень-то ладит с маман, а это само по себе является лучшей рекомендацией, – Карелин снова улыбнулся, на этот раз иронично.

- Ты не говорил с ней, батюшка?

- Очень мало. Елизавета Ивановна молчалива и сдержанна, но мне достаточно было видеть, с какой любовью подходит она к кровати больного пап'a. Я смотрел на ее нежные, как у маленькой королевы, руки, ласково ухаживающие за старым полковником, и чувствовал вызванную этими ласками ревность к беспомощному инвалиду.

- Ты дюже сильно любишь ее, батюшка!

- Верно, я никогда не чувствовал того, что чувствую теперь. Я живу, как оглушенный, в круговерти, ровно в центре вихря, одержимый своей манией. Передо мной только она – с утра до ночи, во сне и наяву. В голове только одна мысль – где она, что делает?.. Вечером я постараюсь остаться с ней наедине. От ее поведения зависит, осуществится ли мое намерение завтра же просить ее руки.

Карелин поспешно оделся, страстно желая увидеть Лизу, как можно раньше, но когда он пришел к Керловым, его встретил Дмитрий. Павла Петровна была в комнате дочери. Она пребывала в отчаянии от нежелания Лизы одеваться к ужину.

- Мам'a, эти постоянные приглашения князя Карелина просто невыносимы! – возмущалась Лиза.

- Если ты на самом деле сильно любишь пап'a, то не говори так. Неужели ты не понимаешь, что он в отчаянии? От тоски он на грани безумия. – Павла Петровна вперилась в дочь суровым взглядом, и Лиза вздрогнула.

- Я понимаю, что он болен и страдает.

- Твой пап'a болен на всю жизнь. Он этого не знает, и не нужно говорить ему об этом, но если он встанет с кровати, то только для того, чтобы пересесть в инвалидное кресло... Мне жаль наносить тебе такой удар, но поскольку ты неразумна, тебе лучше знать об этом. Теперь нам с тобой придется улаживать дела, доведшие его до болезни.