Ненавистный брак (ЛП)

Дмитрий неспешно вышел из кабинета. Александр подошел к Павле Петровне. Внешне князь выглядел, как обычно, но голос был бесцветным.

- Где Лиза? – устало спросил он.

- У постели ее покойного пап'a, где же еще? Это так ужасно... в день свадьбы! Лиза будто помешалась совсем. Думаю, поэтому она и пришла в ту заброшенную беседку. Бедная моя девочка! Ступайте к ней, Александр Павлович, Ваша любовь будет для нее лучшим утешением... А пока, вероятно, вам придется изменить Ваши планы.

- Я уже изменил их, Павла Петровна, – ответил Карелин.

- После похорон Вы можете поехать в Петербург, – с жаром продолжила полковница, несколько приободренная миролюбивым спокойствием князя. – Мы с Дмитрием рассчитываем на Ваше обещание не покидать нас. Мы могли бы приехать туда позже.

- Павла Петровна, мы с женой не поедем в Петербург... Но, не беспокойтесь, я не собираюсь оставлять Лизу здесь, среди мучительных воспоминаний. Ей нужны перемены в жизни... Вы с Дмитрием можете оставаться в этом доме или ехать, куда Вам угодно, это меня не интересует... а жену я отвезу к себе, в Малороссию, – совершенно спокойно сказал Карелин и, не дожидаясь ответа, повернулся и вошел в комнату покойного тестя. Жесты и походка князя были полны достоинства, спокойны и уверенны, но в выражении лица и словах было нечто настолько суровое и надменное, что Павла Петровна не решилась пойти вслед за ним.

Нотариус Пестов подошел к Павле Петровне с просьбой подписать бумаги с распоряжениями князя относительно погребения полковника. Из этих бумаг вдова узнала, что похороны будут пышными и торжественными. Пестов заметил, что Карелин желал уехать, как можно раньше, и, судя по отданным распоряжениям, уедет он надолго. Павла Петровна деловито поинтересовалась, не собирался ли Карелин закрыть двери своего петербургского особняка после того, как потратил целое состояние на его переделку, но Пестов ничего не знал о планах князя...

Решение барина уехать через два дня после предания полковника земле, его последнему жилищу, очень сильно удивило верную Катю. Она даже осмелилась исподволь намекнуть, что молодой барыне не с руки отправляться в дальний путь, ведь она очень сильно любила своего батюшку, и теперь ей очень больно.

- Все говорят, что Лиза души не чаяла в пап'a, Катя, и в том находят оправдание, – помрачнев, ответил Александр. – Все, как один, твердят: она боготворила пап'a и думала только о нем. Ей были безразличны подарки и комплименты, петербургский особняк и приданое, всё было ей безразлично, и это безразличие имело одно объяснение у всех: она обожала пап'a...

Катя снова подивилась такому поведению барина, ведь боль его жены была искренней.

- Ты слышала, что говорили в церкви? Разве не повторяли на все лады, что невеста была прекрасной, как ангел… прекрасной и печальной?

- Да, батюшка, только ведь всё оттого же… она думала о своем батюшке…

- Когда я приблизился к ней, чтобы поцеловать, на ее лице была не грусть, а страх, Катя… Я почувствовал, что она дрожит под моими губами, как птичка, что попалась в сети и машет крылышками, чтобы улететь.

- Она ж еще чисто дитё малое, батюшка!

- Не такое уж дитё, Катя, ей почти двадцать один! В Малоросии женщины к ее возрасту уже матерями становятся.

- Так ведь она, батюшка, другая совсем…

- Ладно, Катя, хочется мне верить, что она будет другой. Как ты считаешь, хорошей она будет женой?

- Она кажется доброй, батюшка, а из хорошей дочери, всегда славная жена получается. Уж как она переживает, как переживает, прямо сама не своя. Когда я принесла ей платье, она едва словечком со мной перемолвилась… да только я знаю, что это всё из-за батюшки ее…

Александр нахмурился и помрачнел:

- Павла Петровна обращается с дочерью, как с марионеткой, но я разорву эти нити, увезу Лизу подальше от матери. А покамест позову ротмистра Прескова и офицеров, чтобы они проводили полковника в последний путь... Федор... – с некоторым удивлением продолжил он, позабыв о стоящей перед ним служанке, – мужицкое имя, не господское, впрочем, это неважно! – он повернулся к Кате. – Скажи Николашке, чтобы сбегал в казармы и попросил список всех офицеров... он знает, что ему делать.

Катя ушла выполнять барский наказ, а Александр подошел к окну и стал перебирать в памяти последние события: предсмертные минуты Керлова; необъяснимое отсутствие жены; офицер, вышедший из беседки, в которой горько и отчаянно рыдала Лиза. Не прошло и часа, как он оставил Лизу рядом с телом покойного отца, а какое-то странное, томительное волнение уже побуждало его вернуться к ней, и к этому волнению примешивались сомнения и боль. Карелину безудержно хотелось вырвать жену из окружения прошлой жизни. Он без труда понял, что Лиза избегала разговора с матерью и Дмитрием, и был уверен, что слезы девушки тоже были смешением разных чувств.

- Павла Петровна... Дмитрий... – бормотал он себе под нос, и тени невеселых мыслей пробегали по его лицу, – что вы с нами сотворили? Я узнаю это, и очень скоро!