Ненавистный брак (ЛП)

Они вошли в необъятную спальню князя. Старая кровать с балдахином, два стола, сундуки, кресла с высокой спинкой и старый, потертый ковер на каменном полу. Под потолочной балкой висела огромная лампа. Казалось, жизнь в этом доме теплилась только в большой печи, где потрескивали горящие дрова. Подойдя к печке, Лиза скинула шубу и меховую шапку.

- Ну и удивили мы старых слуг, – заметил Карелин. – Ты только послушай, как они суетятся, бегают где-то там, внизу, стараются приготовить нам ужин, которому, кстати, ты могла бы отдать должное.

- Я не хочу есть, и сразу же лягу спать.

- Мы ляжем. Ты всю дорогу изволила не обращать на это внимания, но есть одно обстоятельство, которое меняет ход твоих намерений – мы женаты. За всю дорогу ты не сказала мне ни слова.

- Полагаю, ты понимаешь мое душевное состояние.

- Допустим, я все понимаю.

- Тогда, оставь меня в покое.

- Это значит, что ты сговорилась со своей маман и братом. – Александр сдерживался с большим трудом. От злости его щеки покраснели, а глаза сверкали диким, яростным огнем. – Это значит, что ты такая же, как они! Такая же лживая, бесчестная, как брат, такая же лицемерная, как Павла Петровна, такая же, как твой пап'a, который...

Впервые за все время Лиза вызывающе выпрямилась во весь свой рост.

- Замолчи! – выкрикнула она. – Прежде чем назвать пап'a кем-нибудь, подумай над своими словами!

- И правда, я думаю, он один был ни в чем не виноват... он хотел сказать мне что-то перед смертью, вероятно, хотел предупредить о том, что ты собиралась пойти в старую беседку через несколько часов после того, как поклялась мне в вечной любви и уважении!

- Довольно! – жестко оборвала мужа Лиза. – Я всегда считала тебя невоспитанным и грубым, но не думала, что ты дойдешь до оскорблений, топча ногами мою боль… после того, как потащил меня в эту глупую поездку, чтобы приволочь в эту берлогу.

- А что ты ожидала? Дворец в Петербурге? Двор, балы, что ж, отличное средство облегчить свою скорбь.

- Замолчи! Каждое слово еще больше показывает твою низость и злобу! С первой минуты нашего знакомства я возненавидела тебя, с самой первой минуты почувствовала неприязнь к тебе, ты был мне отвратителен!

- Отвратителен? – с мучительным негодованием повторил Карелин. – Ты сказала, отвратителен?

- Да, отвратителен! – гневно подтвердила Лиза. – К чему и дальше лгать? Ты ведешь себя, как последний мужик, пьешь водку в трактирах. Ты относился и относишься ко мне без сострадания, как относилась ко мне маман. Вы устроили свадьбу, будто речь шла о покупке собственности. Ты знал, что я не любила тебя и не могла полюбить, потому что любила другого человека… Я открыто давала понять, что ненавидела тебя, а ты упорно стремился жениться на мне…

Александр посмотрел на жену, и его гнев вмиг испарился. Лиза была права! Надо было быть слепым, наивным простофилей, чтобы не прочесть в ее холодных взглядах полное безразличие... То, что он принимал за чистоту и невинность, было не более чем равнодушие, а он сходил по ней с ума настолько, что восхищался ею, боготворил ее. Какими смехотворно-нелепыми, должно быть, казались ей его любовные письма, переданные вместе с букетами цветов, которые он выращивал для нее своими руками. Боль бурным потоком хлестала с губ Александра, когда он выкрикивал Лизе свои упреки, а та растерянно смотрела на него, заметив искренность в резких словах мужа.

- Я считал тебя невинной, как дитя, Лиза, – зло расхохотался Карелин. Его лицо пылало от гнева и водки, руки напряглись, а волосы растрепались. – Я верил, что твое чистое сердце раскроется, как цветок, от жара моих поцелуев. Каким смешным глупцом я должен был тебе казаться! – Он шагнул к Лизе, и она попятилась.

- Не подходи ко мне! – крикнула она, не скрывая своего отвращения и страха.

- А почему я не должен подходить? Ты – моя жена. Я женился на тебе, дал тебе свое имя, расплатился с долгами твоих родных, спас брата от тюрьмы, а твой отец не умер от стыда. Ты продала себя, или тебя продали, какая разница. Я знаю, что купил тебя, и ты принадлежишь мне, хотя это было не больше, чем месть за себя.

- Месть? – ошеломленно повторила Лиза.

- А как ты думаешь, для чего я притащил тебя в это захолустье? Эта дыра – логово всех моих родственничков, а также источник той ненависти и горечи, что течет в моей крови... Разве ты не сказала, что ненавидела меня? Раньше ты это скрывала, чтобы обмануть меня... И тем вечером, когда ты играла на фортепьяно, ты, без сомнения, играла для Федора... А я был таким дураком, что поверил, будто ты играла для меня... Теперь нам нет нужды притворяться. Мы отпразднуем нашу свадьбу в этой берлоге ненависти! – рассмеялся Карелин, и в его смехе смешались гнев и боль. – Скажи мне... ты пела наши малороссийские песни любви для него... для Федора?

Александр подошел к Лизе вплотную и крепко сжал ей руки. Страх девушки сменился яростью, и она надменно вырвала свои руки из крепких ладоней мужа.

- Для чего ты спрашиваешь меня, если и сам все знаешь? Тебе известно даже имя человека, которого я люблю... все еще люблю!