Ненавистный брак

— Знаешь, священник рассказал мне о старинном обычае, когда барин прокладывает первую борозду, а его жена засевает ее, — Лиза заговорила об этом с удивительной нежностью, не отрывая глаз от языков огня в печурке, и Карелин вдруг остановился и снова, как зачарованный, посмотрел на нее. — Все сельчане надеются, что мы проделаем этот обряд. Я не хочу разочаровывать их, и если ты позволишь, то…

— Боюсь, что для твоих ног берег реки будет слишком грязным, впрочем, я не отказываюсь. Я буду первым князем Карелиным, который вспашет борозду, для того, чтобы ты бросила в нее семена. — Александр улыбнулся, и Лиза удивилась, увидев его улыбку. Она никогда не видела на лице мужа такого озорного выражения. Расшалившись, он даже значительно помолодел. — Первую борозду в земле всегда прокладывал староста, а в этот раз я сам вспашу… но тебе придется очень рано встать.

— Я сделаю это с большим удовольствием.

Пожелав жене спокойной ночи, Александр ушел. На следующий день все карелинцы во главе с попом собрались посмотреть на традиционный обряд. В усадьбе остались только Катя, молоденькая горничная Нюшка, да Наташа Маслова. Катя нарочно не стала будить Наташу, и та спокойно проспала до позднего утра, не зная, чем занимаются Александр и его жена. Проснувшись, Маслова, кипя от злости, быстро позавтракала тем, что приготовила ей Нюшка, и, заметив, что та уходит куда-то, неся в руках две больших корзинки, торопливо спросила:

— Ты куда?

— Поеду, отвезу корзинки с едой для господ. Они собирались провести весь день в поле. — Нюшка понесла корзинки к маленькой повозке, ожидающей ее у задней двери дома.

Наташа заколебалась, не зная, что делать, а старая служанка уже семенила ей навстречу.

— Думаешь тоже поехать, барышня? — спросила Катя, глядя на Наташу с почти неуловимой насмешкой.

— Конечно, поеду! Нужно было разбудить меня пораньше!

— Барин не сказал тебя будить, — оправдывалась Катя. — Можно мне тоже поехать с вами?

— Залезай, я буду править. — Подобрав вожжи, Наташа тоже забралась в повозку. Махнув вожжами и шлепнув коней, она пустила их резвой рысью в сторону полей. Лошади, не останавливаясь, бежали до самой реки. Добравшись до места, Наташа выпрыгнула из повозки, как ужаленная. Она не могла поверить своим глазам — крепко сжимая рукоятки плуга, Александр шагал по полю, оставляя за собой глубокую борозду, а следом за ним, уверенная и счастливая, как крестьянская женка, шла Лиза, бросая в борозду пригоршни пшеничных семян. Катя радостно сцепила руки на груди и умильно шептала:

— Это чудо Преподобного Александра! Не зря я вышивала пелену[1] под его икону!

Когда последняя пригоршня зерна из лизиного лукошка упала на только что вспаханную землю, князь обернулся назад и посмотрел на жену. Лиза показалась ему прекрасной, как никогда, в ясном свете омывающих ее золотистых солнечных лучей. Словно по волшебству, она вдруг расцвела и выглядела более сильной и совершенной. От работы ее глаза заблестели, щеки раскраснелись на вольном ветру; она вся так и светилась, излучая утерянное прежде здоровье. А как свежи и прохладны были ее слегка приоткрытые юные губы! Теперь Карелин видел в Лизе не девушку своей мечты, а жену, женщину, выбранную им из всех, чтобы она была его верной спутницей и матерью его детей.

— Лиза! — растроганно пробормотал он, впервые почувствовав, что они близки душой, впервые разделив с ней счастье любить только что вспаханную его руками землю. В порыве нахлынувших чувств Александр шагнул к жене, не зная, сожмет ли он ее в своих объятиях, или будет безумно целовать, прося все забыть, но подошедшая Наташа разрушила очарование минуты. Карелин посмотрел на промокшие и перепачканные до щиколоток липкой, ледяной грязью ноги Лизы и озабоченно воскликнул:

— Ты промочила ноги, а сейчас еще довольно холодно. Мне кажется, тебе лучше поехать домой, сменить чулки и переобуться. — Не дожидаясь ответа, Александр схватил Лизу за руку и, как маленькую девочку, потащил к повозке, из которой только что вылезла Наташа. Маслова шла следом за князем и Лизой с горьким привкусом поражения, комком подступившим к горлу. Александр бережно подсадил жену на узкое сиденье, пока Нюшка и Катя удивленно и радостно переглядывались между собой.

— Нюшка, выгружай еду, — приказал молоденькой служанке князь. — А тебя, Катя, я прошу заняться батюшкой. Ступай, предложи ему перекусить, чем бог послал… Наташа, останься здесь, дай все необходимые советы, а я отвезу жену домой. — Александр забрался в повозку, взял вожжи, и лошади весело потрусили обратно к дому. Легкая повозка тряслась и подскакивала на ухабах, и, сидя рядом с Лизой на узкой дощечке, Александр протянул руку и крепко обнял жену за талию. Под начавшим припекать солнцем Лиза была удивительно и несказанно счастлива рядом с сильным и крепким мужчиной.

Наташа с плохо скрываемой яростью отошла от Кати и попа.

— Ну что, Катюшка, — удовлетворенно пробормотал старый поп, — сдается мне, что теперь наш барин едет по дороге к счастью.