Ненавижу блондинов

— Я невкусная. — взвизгнула, когда он шлепнул меня по заду.

— Не переживай, это мы сейчас проверим. — уверил меня и поставил на ноги. Просто посмотреть в его бездонные глаза, чей взгляд глубже, чем тихоокеанская впадина, и понять, насколько ты стал зависим. Какая-то трепещущая нежность затопила все вокруг и мне стало невыносимо важно сказать то, что я поняла прямо сейчас.

— Яр. — обратилась, поглаживая пальцами его щетину.

— Я тебя внимательно слушаю. — озорно сверкнул глазами и улыбнулся.

— Я люблю тебя. — произнесла то, что желало буквально вырваться из моего сердца. Но в какое-то мгновение я испугалась его реакции: вдруг подумает, что я привязалась к нему или сочтёт назойливым банным листом.

— И я люблю тебя, моя девочка. — мой глубокий судорожный вдох облегчения и его жгучий поцелуй, размывающий мое сознание. Теперь для нас время не имеет характеристик, ведь мы существуем вне его. Яр скидывает с меня халат и расстегивает боди:

— Эта вещь просто создана для того, чтобы снимать её с тебя. — провёл дорожку поцелуев по спине, и я возбужденно вздрогнула. — Как же я радовался, что к тому моменту уже выступил с отчетом, иначе бы я просто не смог встать из-за стола. Нельзя так делать. — прожигает своим шепотом насквозь. Теперь кружево ничего не держит, и я чувствую, как оно скользит по моим ногам вниз.

Мозг уже давно не подаёт импульсы телу, кажется, что с организмом происходит все в точности да наоборот.

— Идём. — в несколько шагов пересекает спальню и заходит в гардеробную, прямо к зеркалу во весь рост. Картинка, в которую вперился мой взгляд, завораживает: полностью обнаженная молодая девушка, а за ней высокий, атлетичный, одетый в идеальный костюм молодой человек. Мгновенно краснею, но не могу оторвать взгляд.

— Посмотри, какая ты красивая. — также, не прерывая зрительный контакт, выдыхает мне в шею. Опускает руки на бёдра и медленно, показательно поднимает их выше: живот, талия, грудь. Ладони накрывают полушария, гладят, массируют их. Не выдерживаю и издаю тихий стон. Яр усмехается и сжимает соски, оттягивает и выкручивает. Это просто невероятно!

— Тебе нравится? — шепчет так, что хочется кончить от одного его голоса. Мысленно я кричу ему «да», но в реальности не могу произнести что-то членораздельное. — Я буду прекращать каждый раз, если не буду слышать твоего отклика. Терпеть не могу молчаливые пыхтения. — кусает за шею.

— Мне нравится. — произношу, не переставая краснеть. Наш контраст во внешнем виде безумно заводит. Он словно воплощение силы, мощи, власти, секса. Он — самая острая специя в мире.

— Замечательно. — скалится и подтягивает стул. Садится на него, в то время, как я продолжаю стоять между его ног, спиной. Пожалуй, я и стеснение — два лучших друга сегодня. Нежно проводит ладонью по ягодице, а потом неожиданно шлепает. Негромкий вскрик сам по себе вырывается из лёгких. Нет, это не та обидная боль, Яр тонко чувствует и делает то, что не испортит мое настроение.

— На колени, ко мне. — это не просьба, это самый настоящий приказ. А я чертова извращенка, потому что завожусь от его тона ещё сильнее. Но все это настолько непривычно, что поворачиваю голову к Яру, чтобы найти подтверждение в его глазах. Молча, он касается другой ягодицы и ударяет по ней. — Малышка, что непонятного? — Демон! Больной, но очень сексуальный ублюдок!

Уже слегка подрагивая от перенапряжения, сажусь на его колени и усиленно сжимаю ноги. Какое душевное равновесие? Вы что, меня сейчас так колбасит, что просто невозможно, а он ещё, по сути, даже не начинал.

— Раздвинь ноги. — целует в плечо. Закрываю глаза и пытаюсь побороть смущение. Яр нетерпеливо рычит:

— Я сказал, чтобы ты раздвинула ноги. — несколько влажных поцелуев в шею и по спине. Прерывисто выдыхаю и подчиняюсь. Вот так, голая, перед зеркалом, а самое главное — полностью раскрытая перед ним, я сижу на коленях и чувствую, что безумно намокла.

— Умница. — ухмыляется. — Ты когда-нибудь трогала себя перед зеркалом? — задаёт чересчур провокационный вопрос и выжидает. Молчу. Повторяет вопрос, но снова натыкается на мое судорожное молчание. — Если ты задумала отмолчаться, то не надейся, солнышко. — лизнул жилку на шее. — Можешь не отвечать, но тогда, пока ты будешь себя ласкать, я буду пробовать пальцем твою покрасневшую попку.

— Нет. — запротестовала.

— Твой ответ? — из гардеробной будто выкачали весь воздух, оставив лишь невероятного Нечаева и державшуюся из последних сил меня.

— Да. — практически зажмуриваюсь. Не хочу испытывать на себе все, на что способна его фантазия, но, если я совру, Яр поймёт это. Точнее так: я совру, а Яр точно поймёт это.

— Хорошо. — кивает, вполне удовлетворённый моим ответом. — Теперь посмотри, как это буду делать я. — он медленно продвигается к тому месту, что буквально полыхает под нашими взорами. — Ты такая мокрая. — мурчит в ухо, продолжая потирать влажные складочки. — Кто-то врал мне, говоря, что невкусная. — показательно облизывает палец, блестящий от моей влаги.