Ненавижу и… хочу

Несколько секунд она угрюмо смотрит перед собой, нервно постукивая костяшками пальцев по колену. А потом, едва слышно выругавшись, просто выходит из машины, напоследок хлопая дверью.

– Жанна обиделась? – спрашивает Артем. – За что?

– Жанна больше не будет у нас работать, Тем. Она… увольняется.

– Потому что мама вернулась?

Господи, как сложно.

– Жанне не нравится мама, – вздыхает он.

– Она что-то о ней говорила?

Сын пожимает плечами. Мне жизненно необходимо подышать, вдохнуть чистый морозный воздух и пройтись.

– Давай-ка сходим погулять, ладно, Темыч? В парк неподалеку.

– Покатаемся на горке?

– Пару раз прокатишься.

Мы идем через небольшой лесок, разделенный широкой аллеей. Обычно здесь целая куча прикормленных белок. В одно из свиданий мы с Лизкой кормили их. Она забавно смеялась, когда очередная шустрая рыжая животинка хватала самый жирный фундук с ее ладони, а я мучительно вспоминал, переносят ли белки бешенство и боролся с желанием загуглить. Но это бы испортило свидание, так что я решил молчать, а в случае чего пулей мчаться в травмпункт. У нее были ледяные ладони, когда я осматривал их на предмет царапин и укусов, но сама Лизка светилась от счастья.

– Так что там говорила Жанна о маме?

Артем пожимает плечами.

– Она сказала, что мама нас бросила, потому что полюбила другую семью.

– Жанна не права.

– Я знаю.

– Вот как? Откуда?

– Мама обещала, что вернется и подарит мне «Сокол». Она вернулась, да? Вернулась? Мы пойдем к ней?

– Все не так просто.

Я думал, будет сложно находиться рядом с Лизой. Или порвать с Жанной. Или выяснить все о Герасимове. Но самая большая моя сложность в том, что сыну невозможно объяснить правила взрослых игр. Для него мама вернулась – и это самое главное событие в насыщенной детской жизни. Артем не поймет моей ненависти, от которой остались жалкие клочки. Артем не поймет моего желания, для него еще не существует этого мира. Артем не поймет, почему мама ушла и не может вот так запросто прийти в гости.

– Понимаешь, сына, мы с мамой сильно поссорились. И очень друг друга обидели. Я расстроился, когда мама ушла, мне было плохо, и я ее тоже обидел в ответ.

– Я хочу к маме!

И что мне на это отвечать?

«Ты не пойдешь к маме, потому что я зол на нее?».

«Ты не пойдешь к маме, потому что она изменяла мне с каким-то левым мужиком?».

«Ты не пойдешь к маме, потому что я ей не верю?».

Он любит ее, не думая о прошлом. Не злится на разлуку. И не боится нового предательства… или не говорит о страхе мне.

– Тем… а скажи, ты помнишь, как мама ушла? Она что-нибудь говорила?

– Она сказала, что купит «Сокол», когда вернется.

– А до этого? Она говорила о другом… о другом дяде?

– О том, который пугал маму?

Я останавливаюсь, словно налетаю на невидимое препятствие. Какая-то упитанная птица резко взлетает с ветки – и нас с сыном осыпает снегом.

– Пугал? А что он делал?

Темка пожимает плечами. Насколько можно ему верить? Он был совсем крохой, который вряд ли понимал, что там у взрослых происходит. Страх Лизы из-за измены он мог принять за испуг перед Герасимовым.

– Мама плакала. И много раз закрывала дверь, когда тебя не было.

– Она боялась, что кто-то войдет в дом?

Темка активно кивает.

– Она научила меня, как звонить в полицию.

– Вот как. А мама что-нибудь говорила про Мишу? Или про Герасимова? Упоминала эту фамилию?

Артем качает головой. Итак, Лиза боялась и проверяла закрытую дверь. Интересно, учитывая, что я ничего не замечал. Но я работал и вообще мало смотрел на то, что творится вокруг. В то, что Лиза водила Герасимова в квартиру с Темкой я не верю.

А еще бывшая научила ребенка звонить в полицию. Маленькую кроху, которая едва-едва выучила нашу фамилию и имя-отчество папы, звонить в полицию, если что-то случится. Что, черт возьми, тогда происходило?!

Темка с упоением играет этим несчастным космическим кораблем. Носится вокруг меня, прыгает по нетронутым сугробам, весь покрылся слоем пушистого снега. Иногда он лезет в такие здоровые сугробы, что торчит только яркая синяя шапка с помпоном, и мне приходится силой выгонять сына на аллею.

Я жалею, что мало гулял с ним раньше. В неспешной прогулке, полной детской радости, есть покой, которого мне очень не хватает. А еще не хватает Лизы, которая брела бы рядом, высматривая белок, хихикала над копошащимся в сугробах Темычем и грела ладонь у меня в кармане. Снова в голове звучат ее слова о том, как она сидела в парке после увольнения, потерянная. Думала, что останется там навсегда, потому что смысла вставать и дышать больше не было. Нечто похожее я чувствовал, когда лежал в реанимации после аварии. Просто не было смысла дышать и бороться.

Я и сейчас не уверен, что нашел этот смысл.

– Темыч… хочешь, я тебе имперский крейсер куплю?

Сын поднимает на меня глаза. Шапка сползает прямо на нос, и я с улыбкой ее поправляю.

– Я хочу, чтобы мама вернулась.

Мама… женщина, которую я ненавижу?

– И я хочу, Темка.

Сажусь на корточки рядом с ребенком.

– Давай придумаем, как ее вернуть.

Если я знаю Лизу, это не будет легко и просто.

Глава шестая

Лиза

– А если бы был шанс?