(ненавижу) люблю тебя! (СИ)

Мы набрасываем пальто и едем на специально заказанной машине. Зал находится совсем рядом, но идти в туфлях по снегу плохая идея. Особенно учитывая стоимость туфлей. Я стараюсь держаться рядом с Сашей. Мне страшно от обилия света и незнакомых мне людей. Они смотрят на нас, Алле Альбертовне это внимание нравится, она расцветает и улыбается. А я теряюсь.

Золотовы идут по каменным ступеням высоко подняв голову. Я же смотрю себе под ноги, потому что боюсь зацепиться за ступеньку и упасть прямо к ногам стоящих внизу людей. Все знания о этикете кажутся не правильными, не настоящими. И не смотря на обучение и тренировки, я думаю, что ничего не знаю.

— Женя. — Михаил Валерьевич взглядом показывает на огромный стеклянный дом, в центре зала.

Он уже наполовину заполнен деньгами. К нему я иду в сопровождении старшего Золотова. Открываю сумочку, достаю стопку денег, и кидаю.

Она летит на ворох других денег. Здесь и рубли, и доллары, и евро. Все вокруг радуются, поднимают бокалы с шампанским. Опекун пожимает мне руку и говорит мне какая я умница. Словно обезьянка, выполнившая фокус.

Мы возвращаемся ко второй половине нашей семьи. Алла Альбертовна сияет, в её руке уже бокал с шампанским. Михаил Валерьевич берёт и себе бокал, а мне даёт хрустальный фужер с соком. Саша стоит с пустыми руками, но никого это не напрягает. Я пью, но не чувствую вкуса, слишком волнуюсь.

— Смотри сынок. — улыбаясь глава семьи незаметно показывает на молодую девушку бокалом. — Это Вероника, ты должен её помнить. Она дочь моего партнёра.

— Помню. — отзывается наследник семьи.

— Твоя основная задача — ухаживать за ней. Она должна уйти отсюда без ума от тебя. Ты понял?

От этих слов во мне что-то оборвалось. Я так надеялась, что буду весь вечер рядом с Сашей. Вероника улыбается, и даже отсюда я вижу её жемчужные зубки и сияющую кожу. Светлые волосы уложены в изысканную причёску, она совершенно не похожа на меня. Теперь я понимаю, как глупо я выгляжу. Мой образ дикарки выделяет меня из толпы, но он же и показывает, как не похожа я на всю эту элиту. Теперь Саша смотрит только на неё, а у меня в крови вспыхивает жгучая обида. Почему всё так не справедливо?

Мажор уходит, а Золотовы передают меня как эстафету. За мной не навязчиво следят. А я провожаю взглядом сладкую парочку. Они смеются, танцуют и ходят по залу. Общаются с другими гостями, знакомятся. Огонь, тлеющий в моей груди, заставлял мои щёки гореть. Чтобы хоть как-то охладиться перед ужином я иду в уборную. Странно, но меня отпускают одну.

Я мою липкие от пота руки и смотрю через зеркало прямо себе в глаза. Успокойся, Женя! Остынь! Он не стоит моих нервов, я знаю. И у меня нет на него никаких прав, но сердце, глупое сердце, всё равно глухо стучит в груди.

Дверь открывается и в комнату вплывает Вероника. Ну только её мне не хватает! Я делаю вид, что не знаю её, и вообще мне плевать. Беру полотенце и вытираю руки. Делать мне здесь больше нечего, но я не успеваю выйти, как очаровательная стерва брызгает мне на платье водой.

— Охренела?

Я смотрю на некрасивые брызги, кожей живота чувствую влагу и злюсь.

— Прости. — она мило улыбается и делает бровки домиком — Я не хотела. Ты такая грубая! Это правда, что ты та самая нищенка, что из жалости взяли к себе Золотовы?

Мне хочется взять её за волосы и долго таскать по всему туалету, но я просто не могу сказать ни слова. Только хлопаю глазами. Она усмехается и наклоняет голову, готовится ещё раз плюнуть ядом, кобра очкастая.

Чтобы избежать убийства, я выскакиваю из туалета. Теперь во мне клокочет настоящий вулкан. Я с кем-то сталкиваюсь, поднимаю голову и вижу Сашу. Он спокойно ждёт свою спутницу.

— Эй, осторожнее.

— Пошёл к чёрту!

Я отталкиваю его руки, придерживающие меня и мчусь в общий зал. Мне очень хочется уйти. Просто всё бросить и уйти. Но впереди ужин и аукцион.

Вероника насмешливо улыбается мне каждый раз, когда мы оказываемся в одной плоскости. За ужином Золотов старший каким-то образом умудрился посадить нас всех вместе за один столик. Стерва щебечет, Саша сидит рядом и улыбается, глядя ей в глаза. А Алла Альбертовна отпускает завуалированные намёки. Мне кусок в горло не лезет, хотя блюда выглядят очень красиво. Я ем через силу и в разговоре не участвую, пока меня в него не втягивают напрямую.

— А ты, Женя, чем планируешь заняться после окончания школы? — спрашивает меня Вероника.

Она, как и Саша собирается идти учиться на фармацевта. Я смотрю на опекунов, но они молчат. Мы ещё не обсуждали моё будущее. Промолчать — значит выставить себя дурой.

— Пока не знаю. В детстве я хотела стать учителем.

За столом все засмеялись, а я не понимаю, что такого смешного я сказала? Профессия учителя мне всегда казалась интересной и достойной.

— Рождённый ползать, летать даже в мечтах не может.