Ненавижу недопонимания

— Я… я… — слова застряли в горле, после того, как сэр Бойл неожиданно обнял её за талию правой рукой и притянул к себе. Их лица оказались катастрофически близко. Обоняния вновь коснулся тот приятный запах, который она почувствовала в его объятиях у фонтана.

«Как он посмел⁈ Нужно оттолкнуть и влепить пощёчину! Сначала фамильярность, теперь это! Никто не смеет так вести себя со мной», — подумала девушка. После чего… малодушно закрыла глаза.

Мгновение растянулось в вечность. «Ту-Дум», «Ту-Дум», «Ту-Дум», бешено билось сердце в груди. Рука рыцаря, нежно, но настойчиво обнимающая её за талию практически обжигала.

«Что я делаю?», — Мэрили, словно заколдованная, потянулась вперёд, навстречу его губам. — «Светлые Боги… сейчас будет… мой первый поцелуй?», — девушку бросило в жар, когда она почувствовала его горячее дыхание. Когда кожу её лица начали щекотать его усы. Когда его шершавый язык облизнул ей нос…

«Погодите! Усы⁈ И почему он лизнул меня в нос? И опять⁈ Стой! Да прекрати же! Да что с ним не так⁈» — девушка отшатнулась, открывая глаза и просыпаясь.

— Краулер!!! — возмущённо воскликнула Мерили, отталкивая от себя морду кота, которому зачем-то понадобилось вымыть нос хозяйки. — Плохой котик!

— МЪау! — не согласился с ней пушистый, нагло повернув к лицу хозяйки зад с задранным в зенит хвостом.

— Ах вот ты как, да⁈ — поразилась наглости животины девушка, решив страшно той отомстить путём затискивания и зачёсывания до урчания.

Но Краулер, обладающий воистину сверхъестественным чутьём, мгновенно слинял от угрозы, запрыгнув на прикроватную тумбу.

— А ну вернись, — зашебуршалась в кровати девушка, собираясь изловить сбежавшего. Тщетно. Одеяло и длинная ночная рубашка не дали ей выпутаться быстро, из-за чего здоровый котяра, уронив пушистым задом портрет маркиза Пердоса, слинял в угол комнаты к своим мискам и спальной корзинке. — Ууу! Проныра попастый! Я отомщу! Так и знай! Я страшно отомщу!

— МЪау, — кот, со стандартно-недовольной мордой, скептично посмотрел на хозяйку, облизнувшись. Самое страшное, что девушка с ним когда-то делала — это тыкала носом в лужу, наделанную Краулером. Да и было это уже очень давно. Так что… пушистый всем видом показывал Мэрили своё отношение к её угрозам: «НЕ ВЕРЮ».

— Я прикажу Мелинде, чтобы она не давала тебе рыбку. Три дня! — девушка, грозно прищурившись, показала Краулеру три пальчика

— МЪау! — в мяве усатого послышался неподдельный ужас.

— То-то же! — победно задрала носик Мэрили, всё же покинув постель. — Я в душ. Когда вернусь, в твоих же интересах покорно снести все наказательные почесушки!

Кот отвечать не стал, лишь шмякнувшись на бок в свою корзинку с мягкими подушками, показывая, что его не держат лапы от жестокости хозяйки.

Девушка хмыкнула, потянувшись к опрокинутому портрету. Потянулась и остановилась. Ей… не хотелось, чтобы портрет смотрел на неё. Не сейчас. Не этим утром. Несмотря на шутливую перебранку со своим вечно недовольным на мордочку котиком, девушка помнила, что ей снилось.

Ясно и во всех подробностях. Глаза рыцаря, близость его губ, обжигающе горячую ладонь на своей талии. И кристально прозрачное понимание, что она больше не хочет говорить сэру Бойлу Евлампию о том, что не испытывает к нему чувств. Потому что это было бы ложью. Она, как минимум, испытала необъяснимое разочарование из-за того, что их встреча была просто сном.

Девушка тихо вздохнула, и надев тапочки отправилась в ванную комнату, так и не поставив на место портрет маркиза.

Сегодня она примет прохладный душ. Слишком горячий был этот сон. До сих пор девушка ощущала странное томление в груди и жар охватывающий тело от мысли, что губы рыцаря были так близки…

— Светлые Боги, — девушка покачала головой. — Не думала, что я окажусь… такой ветреной…

* * *

Когда леди скрылась за дверью ванной комнаты, в её спальню вошла Мелинда. Служанка сегодня специально не будила свою госпожу, потому что посчитала, что ей нужно нормально отдохнуть, после того, что произошло вчера на дне рождения Её Высочества.

Да и горничной… тоже нужно было успокоиться. После того как хозяйка вернулась в особняк, поведала о том, что было на балу, а после уснула… Мелинда выпила почти тройную дозу успокоительной настойки. Только после этого её отпустила беззвучная, молчаливая, запертая в глубине души истерика невиданной силы.

Одна только мысль о том, что её любимая госпожа могла пострадать, вызывала такую бурю ужаса, что рыжая служанка только невероятным усилием воли не упала в обморок. Удивительно, как она не стала такой же белоголовой, как леди, после рассказа о том убийце и её чудесном спасении.

А после рассказа, как сэр Бойл, который и спас её жизнь, нёс госпожу на руках, словно невесту, Мелинда чуть не прыгала от радости! Даже не столько из-за, в высшей степени романтической сцены, когда прекрасная леди покоится на руках своего спасителя, а из-за выражения лица леди Валуа, когда она рассказывала об этом.

Взгляд служанки наткнулся на лежащую портретом вниз рамку, внутри которой был миниатюрный портрет маркиза Пердоса, и на её лицо выползла злорадная улыбка.