Ненавижу некромантов! (Драконов тоже )

— Что с ней не так? — я подозрительно сощурила глаза.

Дракон мягко улыбнулся, шагнув ближе ко мне. Протянул руку, заправив выбившуюся прядь моих волос за ухо, пробежавшись невольно горячими пальцами по нежной коже шеи.

— Это роза носит название “Amor dolor”. Означает — страдания любви. Догадываешься, почему ее так назвали? — приподнял бровь дракон.

— Связано с магическими свойствами?

— Именно. Тот, кого заденет шип этой красавицы, навеки потеряет свое сердце, пропитав его ядом любви.

— К кому же он будет испытывать это чувство? — спросила я, невольно отходя дальше.

— К тому, кого увидит первым после этого события. — сказал дракон, блеснув янтарным взглядом.

В этом взгляде была какая-то обреченность, рок, безумство. Смесь чувств, которые я никак не могла разобрать.

— Вы могли бы и не предупреждать меня о свойствах этого цветка. — заметила я. — Тогда бы… Ваше желание исполнилось.

— Я не тиран, Вирья. — прошептал Ларт. — Я хочу любви… Истинной любви, не меньше, чем кто-либо другой. Я хочу, чтобы ты сама отдала мне свое сердце, а не по велению яда цветка.

Эти слова отчего-то отозвались внутри меня пожаром. Взгляд дракона завораживал, заставляя меня замирать и таять.

Мужчина протянул меня руку, улыбаясь краешками губ.

— Пойдем. Фантик куда-то запропастился. — сказал он, и наваждение спало, будто бы его и не было.

Мы пошли дальше, по узкой тропинке в саду, держась за руки. Ларт ни в какую не хотел меня отпускать, и я прекратила тщетные попытки освободить свою захваченную в плен ладонь.

— Здесь дальше есть особый сад… — сказал мужчина. — Его создавал мастер.

— Мастер?

— Тот, кто познал саму душу природы. Тот, кто отдал природе часть себя.

18.2

Но до сада мы так и не успели дойти. Потому что сзади меня окликнул голос.

— Вирья! Дочка!

Сердце застучало сильнее, отзываясь в ушах колокольным набатом. Папа! Это мой папа за мной приехал!

Я обернулась и встретилась с полными недоверия, гнева и радости глазами. Как все эти чувства могли соседствовать между собой, я не знала, но это было так. Я не знала, что ему сказать, а вот Ларт приподнял бровь, делая шаг к моему отцу.

— Простите, могу я знать, с кем имею честь? И… Как Вы попали сюда?

Мой отец протянул мужчине руку.

— Рад знакомству, я — отец этой прелестной барышни, Ридженар Грандески. — представился мой отец, хотя, судя по его виду, рад он никак не был.

— Можете звать меня Лартом… — слегка улыбнулся дракон. — Рад познакомиться с будущим тестем.

Кажется, у моего батюшки, чуть не выпала челюсть, притягиваемая к земле излишним удивлением.

— Как? — только и сумел вымолвить он. — Но моя дочь… Вирья… Она же помолвлена! Их будущий с Глердом союз подкреплен магией особого договора…

— Это не помеха мне. Я с радостью разрушу эту небольшую формальность. — отозвался мужчина, а я поняла, что моего отца сейчас хватит сердечный приступ.

— Пап. — я положила ему руку на плечо. — Все хорошо, просто… Это долго объяснять. Думаю, нам нужно поговорить.

— Да… Было бы неплохо. Вы же можете предоставить, Ларт, нам эту возможность?

— Разумеется. — улыбнулся дракон. — Здесь неподалеку есть прекрасная беседка, расположенная в тени виноградных лоз. Я провожу вас с Вирьей туда и велю принести чаю. Но прежде… Я бы хотел поговорить с Вами.

Это “С Вами” мне совсем не понравилось. Это значило, что разговор не предназначался для моих ушей, а я ужас как не любила тайны. Хватило уже с Глердом! По горло сыта!

18.3

***

Тем временем, бабка продолжала свои потуги, стараясь вспомнить тот самый пароль. Она то нависала над розовым глазастым сундуком, морща нос… То ходила вокруг него кругами… То принималась шептать какие-то заковыристые заклятия. Все тщетно!

— Аааах! Ну почему так? Почему?! Что же за сглаз дурной навис над моей несчастной седой головушкой?!

Глерд усмехнулся, вальяжно расположившись на траве, неподалеку от старушенции, и пожевывая травинку.

— Ваш сглаз — это ваша пренебрежительность и пользовательское отношение к окружающим! — глубокомысленно заметил он.

— Да кто бы говорил! — фыркнула бабка. — На себя-то погляди, герой-любовник!

И тут, при этих самых словах, с сундуком вдруг начало что-то происходить. Он стал расти в размерах, раздуваясь, слово воздушный шар, и сглаживая очертания углов и крышки. Спустя пару минут перед Авдотьей уже находилось огромное розовое нечто, сохранившее, на удивление, печальные трогательные глаза.

— Что это?! Что происходит?! — заволновалась бабка.

— Количество попыток исчерпано! Ваше время истекло! Сундук будет самоуничтожен через двадцать четыре секунды! — пропищало где-то, а ведьма Семи Болот схватилась за сердце.

— Как это?! Как же так?! Постой!

— Уничтожение через семнадцать секунд!

В порыве отчаяния, бабка обернулась к Глерду.

— Прошу! — взмолилась она. — Все, что хочешь сделаю, только помоги!

А некромант, как будто и ждал этого. Лениво поднялся с травы.

— Дар свой отдашь?

Авдотья вспыхнула было гневом, но мирозданье сообщило, что осталось семь секунд.

Напряжение возросло до предела.

— ДА! Да, отдам! Только скорее! — крикнула бабка.

Глерд же, усмехнувшись, кивнул, а затем четко произнес: “Застыть!”.