Ненавижу. Скучаю. Люблю

И вот она напротив — такая нежная, парящая, нереальная какая-то. Достовучий хвостик, от которого надо бы избавиться, а он пригласил на танец. Вернее, вытащил без разрешения.

— Антон, — произнесла Юля. Губы девчонки чуть натянулись, выдавая легкую улыбку.

— Что? — его руки бессовестно скользили по ее талии, но остановиться было невозможно, как и перестать заглядываться на девушку напротив.

— Ты смотришь так, будто… — она запнулась, но скорее специально. Леваков опустил взгляд к ее губам, и задумался: вепревые ли он засматривается на них или и раньше замечал какой они красивой формы.

— Будто я тебе нравлюсь, — произнесла вдруг Снегирева. Мелодия неожиданно закончилась, а вместе с ней растворилась магия их близости. Юля опустила руки с его плеч, и сделала шаг назад, освобождаясь от таких приятных объятий.

Лирические мотивы сменились на ритмичные треки, зал снова начал наполняться. Кто-то даже умудрялся подпевать. Антон же с Юлей так и продолжали стоять в центре, молча смотреть друг на друга. Однако Леваков не мог найти слов для ответа. Ее открытость и прямолинейность не переставала удивлять. Казалось, она могла бы запросто сказать любому в этом зале, что он не так одет, неправильно двигается и вообще вероятно зря сюда пришел. Снегирева выглядела безумно храброй в этот момент. Она не стеснялась демонстрировать свои мысли и чувства. И, наверное, подкупала именно этим.

— Мне нужно идти, — разорвала затянувшуюся паузу Юлька. В этот раз ее губ коснулась та самая улыбка, которую Антон ждал целую неделю. Яркая, теплая, мимолетная и чужая. Леваков вдруг остро ощутил, что эта улыбка не принадлежит ему и никогда не принадлежала.

— Пока, — всего одна фраза, всего одно движение губ, всего один жест. Юля развернулась, и подолы ее короткого платья разлетелись в разные стороны. Она медленно отдалялась, уверенно стуча каблучками. И нет, она не уходила из зала, не уходила от шумной музыки, она уходила от него — Антона.

Странное ощущение пронзило острой стрелой легкие Левакова. Будто это был последний танец. Будто Снегирева попрощалась с ним навсегда. И от этого чувства ему сделалось дурно.

* * *

Песня

LANY — what I wish just one person would say to me

Перевод взят с сайта amalgama-lab

Глава 11

Юля

Я не могла уснуть. Закрывала глаза, а в мыслях наш танец. Это было безумие, на которое я почему-то слишком легко согласилась. Наверное, не нужно было идти с ним, наверное, надо было вырвать руку. Но все мое нутро хотело, противилось сопротивлениям. И лишь мозг в одиночестве боролся с сердцем.

Антон еще так смотрел, словно я ему по-настоящему нравлюсь. Нет, может он умело притворяется, может все это фикция, конечно. Но почему-то мне показалось, что в этот момент, под звуки лирической музыки, он был самим собой. Искреннем. По крайне мере, хотелось бы в это верить.

От бессонницы меня спасла группа в вк. Я зачиталась обращениями разных людей, поиском советов. Один пост особенно привлек мое внимание. Аноним писал, что влюбился и не заметил, как парень ей воспользовался, высмеял. А она продолжает страдать. Хочет поехать к нему, спросить в лицо, но понимает, наверняка это глупо выглядит.

Я долго думала над сообщением, и все же решилась оставить комментарий. После легла спать, и уже утром заметила в личке ответ от неизвестного пользователя. Зашла в переписку и поняла — это автор того поста. Девушка. Судя по фотографиям очень симпатичная: короткие каштановые волосы, худенькая, с обаятельной улыбкой. Она напомнила мне кого-то, но кого, я так и не поняла.

«Привет. Ты написала, что надо говорить людям в глаза, что думаешь, и предложила составить компанию. Скажи, это возможно? Ты действительно можешь поехать со мной? С подругами не смогу. А мне… правда, нужно убедиться в том, что он ответит».

Я перечитала несколько раз сообщение. Кто-то вот так запросто открылся незнакомому человеку и был готов принять его помощь. Наверное, ситуация в самом деле отчаянная. Минут пять спустя я все же согласилась, а уже в обед ехала к станции ЖД, где мы договорились встретиться с девушкой. Как оказалось ее звали Надя, она училась в выпускном классе и страдала от неразделенной любви.

В живую Надежда выглядела еще более симпатичной: в черной кожаной юбке, лаковых туфельках на танкетке, облегающей белой майке и кожанке поверх. Волосы ее аккуратно лежали на худеньких плечах, а алые губы переливались от блеска и солнечных лучей. Красивая. Без доли преувеличения, она мне очень понравилась.

— Ну, рассказывай, — улыбнулась я, когда мы встретились в сквере напротив ЖД. Людей почти не было, зато голуби окружили статую Ленина и активно вышагивали вокруг в поисках пищи.