Ненавижу тебя, сосед

Демид, очнись! Это же Яся! Ярослава, которая столько лет бесила тебя только одним фактом своего существования, выводила из себя так сильно, что ты в чудовище превращался. Девочка, которая стала однажды другом — единственным, мать его, другом, заставила себе поверить, — а потом предала, растоптала всё хорошее, что было в тебе.

И ни разу в этом не призналась!

Будто не выставила меня на посмешище, словно это была не она, а кто-то другой! Но я-то знаю и всегда знал, что никто, кроме неё, не был в курсе моей тайны. Только она могла сообщить всем и каждому о ней, распустить отвратительный слух, с которым мне пришлось потом жить и бороться заново за своё место под солнцем.

Её длинный язык испортил мне жизнь, превратил в посмешище, сделал изгоем. Я никогда её не прощу, пусть даже не пытается. Упёртая коза, мерзкая лживая девчонка. Начерта она снова появилась? Нервы мои на кулак мотать?

Я смотрю ей вслед и отворачиваюсь лишь, когда Синеглазка скрывается за поворотом. Исчезает, растворяется и только её запах на память остаётся. Упираюсь рукой в кирпичную кладку, а перед глазами стоит хрупкое тело Яси, прижатое к ней. Зажмуриваюсь, трясу головой, как конь на водопое, и видение отступает.

Да ну, пошло оно всё куда подальше. Грудь распирает от самых разных эмоций, чувства разодраны на части, но это ведь совсем не то, что я должен чувствовать к этой мерзкой девчонке! Я должен помнить, что никогда, ни при каких обстоятельствах, не буду снова к ней приближаться. Предавший однажды, сделает это снова и снова.

Раздражение на Ярославу сменяется отвращением к самому себе. Я снова потерял терпение! Позволил себе с ней то, что никогда не позволял по отношению к другим. Сделал больно, наорал. Себе больно сделал. Я не такой! Но рядом с ней всё человеческое теряю. Может, к психологу пойти?

Только с ней я превращаюсь в чёрте кого. Её оленьи синие глаза, упрямо вздёрнутый нос, а сейчас ещё и острый язык — чистая отрава. И надо же, чтоб Синеглазка в тот же вуз поступила! Проклятие. Мало ей заведений, что ли? В столицу бы везла свои выдающиеся мозги, так нет же.

Надо кстати выяснить, вдруг и правда специально. Вдруг она решила, что доконает меня и здесь, испортит мою жизнь окончательно?

— Куда ты слинял? — голос лучшего друга Илюхи и сильный хлопок по спине вытаскивают из задумчивости. — Рванул куда-то, словно на пожар.

Илья не из тех, кто будет под шкуру лезть, но он любопытный, и сейчас в круглых весёлых глазах куча вопросов, задать которые он не решится.

— Да так, дельце одно срочное организовалось, надо было быстренько отойти.

Улыбаюсь во все тридцать два, обнимаю друга за шею, а проходящие мимо девчонки кокетливо хихикают.

Интересно, нас видел кто-то с Ясей? И почему меня это вообще волнует?

— Не поделишься, я так понимаю, — вздыхает с сожалением, зная ответ наперёд.

— Да ничего важного. Так, одну знакомую встретил, надо было ей флэшку отдать.

Илья удивлённо поднимает брови, но молчит.

Но если я начну сейчас рассказывать другу нашу с Ясей долгую историю, мы тут до ночи проторчим, а у меня совсем другие планы. Да и, честно признаться, я сам не понимаю, что со мной творится рядом с Ярославой — давно бросил попытки анализировать.

Чума она. Моё личное проклятие.

Карамельная девочка из соседнего дома.

— Кстати, Алёна спрашивала о тебе, — переводит тему Илья и хитро улыбается. — Ты как раз сбежал, а она нарисовалась. Вот, держи.

Илья протягивает мне сложенный вдвое листок бумаги, вырванный из тетрадки. Там, внутри, номер телефона, его уже который раз пытается мне всучить под разными предлогами Алёна.

Только у меня принцип: никогда и ни с кем я не сплю дважды.

Достаю зажигалку, высекаю пламя, и листок за считанные секунды превращается в горку пепла, пущенную по ветру. Смотрю на огонь, а он весело танцует, и зрелище это помогает устаканить эмоции. Всё, почти успокоился.

— Что-то ты какой-то странный… — Илья растирает небритый подбородок, поросший тёмной щетиной. — Может это… к девчонкам рванём? Что-то в столовке слишком душно.

— К каким именно девчонкам?

— Нам везде рады, — смеётся и потирает ладоши в предвкушении. — Давай в бабскую общагу? Там кучу новеньких подвезли, есть из чего выбрать.

Общага? Новенькие? Точно! Сегодня же день заезда!

В голове сама по себе выстраивается цепочка:

Синеглазка поступила в вуз.

Она иногородняя.

Вполне вероятно, что как раз сегодня она заселилась в общагу. Если только её идеальная семейка не нашла для карамельной дочурки уютную квартиру, в которой ей не угрожает всякое быдло типа меня. Но тогда что бы ей делать в столовке, верно?

Во мне снова закипает злость. Чёрт, я давно уже не нищий мальчик, одна радость которого была футбол. Но обида никуда не делась, и стоило Ясе снова появиться на горизонте, она ожила. Ожила и снова жрёт меня, как гиена падаль.

Да ну, хватит! Лавров, соберись, твою дивизию! Впереди сезон, напряженный год, не до всей этой хрени из прошлого.

— Ну что? Завалимся в магаз, потом к девчонкам? — нетерпеливо теребит меня предвкушающий веселье и новые знакомства Илья.

И я, сам от себя не ожидая, загораюсь идеей. Ну не идиот ли?