Ненавижу за любовь

– Не знаю. Послушайте, Таня, вы опять намекаете на причастность Константина… Но ведь это предположение просто чудовищно: похитить собственного ребенка и как ни в чем не бывало заниматься вместе со всеми его поисками!

– Мирослава, послушайте, я ни на что не намекаю. Просто по опыту знаю, что иногда бывают такие повороты сюжета, что…

– Таня, ведь Константин еще со вчерашнего дня вместе с полицейскими обследовал весь тот район, где живет Раиса. Они прочесали близлежащие парки и проулки, все, что только можно. Я тоже хотела пойти с ними, но мне сказали, что лучше будет, если я вспомню всех подозрительных людей. Ну, вот таких, о которых вы только что сами спросили. Людей, которые когда-нибудь обращали на Карину слишком пристальное внимание.

– И вы вспомнили?

– Я пыталась это сделать, но, если честно, была в большом затруднении, даже не знала, с кого начать. Тогда я решила взять записную книжку и просто переписать имена всех наших знакомых… Господи, Таня, у меня в голове постоянно прокручиваются ужасные картины, как мою Кариночку бьют, насилуют, издеваются. Это такая невыносимая боль! И еще больше невыносима мысль о том, что сама я ничего сейчас не могу изменить! Простите…

Мирослава закрыла лицо руками и быстро вышла из гостиной, где-то рядом послышался шум воды. Вскоре Позднякова вернулась.

– Где-то в глубине души я отказываюсь верить, что Кариночку на самом деле похитили. Мне все время кажется, что она вот прямо сейчас позвонит в дверь.

– Мирослава, такое вполне возможно и нередко случается.

– Да-а, – протянула она со вздохом, – я понимаю, у вас ведь работа такая, поддерживать надежду.

– И это правда. Однако моя работа заключается не только в этом, я еще и предпринимаю конкретные действия, чтобы надежда превратилась в реальность.

– А я вот читала в Интернете, что, если похищение совершается незнакомыми людьми, ребенок имеет реальные шансы выжить лишь в том случае, если его обнаружат в течение четырех-пяти часов. А ведь прошло уже гораздо больше…

– Фактор времени в подобном деле является только одним в ряду других, – ответила ей я. – Если совершено похищение, необходимо учитывать все обстоятельства.

– Какие?

– Прежде всего особенности характера людей, причастных к похищению, затем принципы организации поисков. Наконец, заранее обдуманный умысел, независимо от того, существовал он на самом деле или нет.

Я поймала себя на мысли, что говорю общими фразами, но мне необходимо было отвлечь Мирославу от бесполезного самокопания, которым она сейчас занималась.

– Кроме того, известны случаи, когда преступники отпускали похищенных людей на свободу, – сказала я.

– Но ведь тогда Кариночка сразу бы пришла домой, ведь так? – спросила Мирослава.

– Да, пришла бы, будь она в состоянии добраться до дома, – объяснила я и немедленно пожалела о сказанном, увидев, как побледнела Позднякова.

– Будь она в состоянии добраться до дома, – как эхо, повторила Мирослава мои слова.

– Так, Мирослава, спокойно. Я только предполагаю один из вариантов развития событий. В конце концов, Карину, живую и невредимую, могли оставить в каком-нибудь отдаленном месте. Ведь ваша дочь еще маленький ребенок, разве может она самостоятельно добраться домой? Сами же говорили, что не отпускаете ее никуда одну.

– Да, верно, – согласилась со мной Позднякова.

– Вот вы сказали, что Карина, со слов Вероники, сама пошла с этой женщиной, так?

– Да, по крайней мере, так утверждает Вероника.

– Но ведь это означает, что похитительница не была чужим, незнакомым человеком. Получается, что Карина знала ее. В противном случае она отказалась бы следовать за незнакомкой, логично?

– Вы правы, Таня! Я столько раз говорила Карине и Матвею, чтобы они никогда не разговаривали с незнакомыми людьми, что бы с ними ни случилось.

– Мирослава, но ведь мы только что с вами пришли к выводу, что женщина, которая увела Карину, не была незнакомой.

– Ой, правда. У меня что-то с головой, извините.

– Не извиняйтесь, ваше состояние вполне объяснимо.

– Знаете, Таня, – сказала Мирослава, немного помолчав, – мне бы очень хотелось дать понять Кариночке, что я делаю все, что в моих силах, чтобы вернуть ее домой. И все остальные тоже. Я собираюсь выступить по местному телевидению с обращением к похитителю. Я хочу дать ему понять, что готова заплатить за свою дочку любые деньги.

Я покачала головой.

– Не думаю, что это правильно, – сказала я. – Если так ставить вопрос, то другим преступникам станет понятно, что за похищенных детей можно требовать деньги.

– Да мне-то какое до этого дело?! – вскричала Мирослава. – Меня это совершенно не касается, я только хочу вернуть свою дочь, – совсем тихо сказала она.

– Мирослава, я хочу вам кое-что показать. – Я достала из сумки фоторобот женщины, обналичившей деньги во «Фларте». – Вот взгляните, эта женщина вам знакома?

– А кто это? – спросила Позднякова, мельком взглянув на фоторобот.

– Эта дама обналичила ваш капитал, переведенный в самарский банк. Так как, знакома?

– Ах, я же уже сказала, что меня больше не интересует это дело! Сейчас у меня в голове только мысли о моем ребенке, о моей девочке!