Неназванная

Бонсага, стало быть. “Услада путника”. Да, об этой госпоже ходили легенды! Надо полагать, она была известна далеко за пределами Альханы, раз уж гатвинский советник не преминул назначить встречу.

И ведь как-то убедил её! Рэйред знала: эта… распутная дама (назвать ту честным словом “шлюха” язык как-то не поворачивался) была изрядно переборчива в свиданиях, сама выбирала, с кем готова встретиться, и проделывала это не чаще пары раз в месяц. А очередь из желающих к ней растянулась на несколько лет. Да, говорили, что и мужчины, и женщины в обители госпожи Бонсаги в “Усладе путника” сходили с ума от удовольствия!..

– Выгнать её из города, – решила Рэйред. – В ближайшее время разберусь с этим развратным клоповником. Всыпать плетей на площади и выгнать. А имущество этой королевы шлюх, конечно, в казну!..

Капитан прекрасно понимала, что можно одержать победу в борьбе с одним борделем, но не с одним из древнейших способов заработка. Но отказывать себе в удовольствии раздавить именно этот бордель она не хотела и не могла.

Незачем её Соронису туда шляться.

Кайя сосредоточилась.

Убивать всех, собравшихся на площади, вовсе не обязательно. Когда Алдара поведут обратно в темницу, вокруг будет всего несколько стражников. Достаточно прикончить лишь их, и советник сможет убежать.

Время потекло медленно, тягуче, точно мёд, который переливают из бочонка в кувшин поменьше. Клетки с узниками открыли почти одномоментно.

– Топай давай, – стражник с копьём поддал Кайе под зад, на этот раз – просто ногой, обутой в грязный кожаный сапог.

Цепи на ногах ходить, в общем-то, позволяли. Делая маленькие шажки. Девушка обернулась, нашла взглядом Алдара. Тот молча качнул головой.

“Без тебя решу, что мне делать!” – подумала Кайя раздражённо.

Она прекрасно поняла, зачем советник пытался выставить её простой шлюхой. Сознаться в убийстве Эрмадера, взять вину на себя, но выгородить её. Мол, девка случайно оказалась в это втянута.

“Но мог бы меня спросить, хочу ли я оставить его палачу, а сама – уйти!”

Кайя вздохнула.

Не мог. После вчерашней таверны у них не было ни единой возможности перекинуться словом, даже секундной.

Она окинула взглядом стражников вокруг Алдара и явственно, отчётливо, чуть ли не вслух пожелала, чтобы все они упали мёртвыми.

– Да ты будешь двигаться, дрянь?! – прорычал копьеносец, схватил девушку за плечи, сильно встряхнул, а затем – отвесил затрещину, такую, что зазвенело в ушах.

Верно, после суда бить пленников уже дозволялось.

Но “дрянью” овладело полнейшее чувство отчаяния и безысходности. Даже если бы её всю сейчас избили или истыкали копьями, ей было бы всё равно.

Потому что не сработало. Потому что Алдара – её Алдара! – уводили в темницу, у неё на глазах, чтобы послезавтра утром привязать к столбу и развести под ногами костёр, а она ничего не может с этим сделать.

Ничего?!

– Traekkart Ehhara!

– Что ты там бормочешь?! – стражник снова пнул её, лишний раз не церемонясь, со всей силы.

Кайя упала лицом вперёд да так и осталась лежать, в луже со зловонной, с запахом протухшей рыбы, водой.

И чары не сработали. Надеяться больше не на что.

– Хока! Бери её в охапку и неси на рынок, – дал указание десятник. – Сама, вишь ты, не идёт! И не смей больше лупить, а то цена упадёт.

Стражник перехватил копьё поудобнее и с ругательствами нагнулся над Кайей. До невольничьего рынка было рукой подать, но тащить на себе наглую девку, скованную по рукам и ногам (а значит, вес из-за цепей увеличился) совершенно не хотелось. Увы, десятник шагал рядом и бдительно следил, чтобы у той не испортился товарный вид.

Торговля людьми шла вяло. Время близилось к полудню, и большая часть рабов была уже распродана, остались самые негодные и слабосильные. Распорядитель надрывался изо всех сил, нахваливая их достоинства (по большей части выдуманные), но собравшиеся покупатели лишь брезгливо морщились, а то и откровенно смеялись над этими попытками.

Хока швырнул Кайю на деревянный помост и подозвал торговца.

– Десять золотых, – коротко сообщил он. – Рэйред скажу, пять, разницу – пополам.

– Десять?! – распорядитель скептически оглядел лежащую девушку, наклонился, пощупав мускулы на руках и ногах, помяв ягодицы. – Да её и за пять вряд ли возьмут! Спроса сегодня мало.

– Так придержи до завтра, Дольг! – рявкнул стражник. – Мне тебя учить?!

– Кормить её до завтра ты будешь?! – не остался в долгу работорговец. – И так сплошные убытки!

– А ты не корми, пусть поголодает. Сговорчивее станет! – ухмыльнулся Хока и тут же осёкся.

К помосту подошёл старичок, невысокого роста, в ярком стёганом халате. От узора на ткани, красных, жёлтых и синих кругов и квадратов, соприкасавшихся краями, рябило в глазах. Он был совершенно лыс, зато с длинной, до пояса, седой бородой. В двух местах борода была перехвачена ленточками, столь же яркими, как и фигуры на одежде.

– Сколько просишь за девчонку, Дольг? – надтреснутым голосом проговорил старичок.