Неназванная

По крайней мере, по отношению к чужим, к незнакомым людям. Ну, выпорют кого-то по её приказу. По ошибке? Что ж, такое случается: она-то точно знает. Может, именно в этом и состоял полученный ею урок?

Раваль тем временем от души расхохотался.

– Так может тебя ещё надо слегка повесить? Или немного отрубить голову? А то вдруг придётся приговаривать преступников к казни, а ты не знаешь, каково это?

– Я и не думала, что ты поймёшь, – спокойно кивнула Кайя, ни капли не обидевшись на такое ехидство.

“А хочу ли я оставаться помощником советника?” – подумалось ей неожиданно.

В самом деле, зачем? Идеальной справедливости не бывает, а выискивать какую-то абсолютную истину в деле по поводу соседского кота, удушившего полкурятника, попросту глупо. Опять-таки, как показала практика, даже там виновных найти ой, как нелегко!

“Справедливость – это такой кинжал, – сделала Кайя мысленное открытие. – Ржавый, гнутый и тупой. С его помощью можно добиться и правды… наверное… Или самой порезаться, что стократ вернее! Так не лучше ли вовсе не брать такое оружие в руки?..”

С другой стороны, будучи облечённой некоторой властью, она смогла бы легко разрешать вопросы, касающиеся её близких и друзей. Освободить Шаттнаару от уплаты всех налогов, например. Целительница что, мало разве сделала для Гатвина и его жителей? Её каждый второй, поди, знает. Так почему бы не отблагодарить её, от лица города?!

Вот в такую, маленькую справедливость, размером буквально на одного человека, Кайя, пожалуй, ещё верила.

“Кстати об исцелении! Надо бы ещё одно заклинание Йерры на купца, чтобы рука уж наверняка срослась… Старик, кажется, впечатлён. Ха-ха”, – подумала чародейка мрачновато.

О том, что истинная причина, по которой Кайя решила выступить в роли лекаря, не очень-то связана с заботой о ближнем, девушка решила не говорить.

Сострадание здесь вовсе не при чём. Просто восторженный и растроганный такой заботой картограф быстрее и охотнее расстанется с золотом, чем под принуждением. Тем более, в доме где-то ползает охранная кобра! А ну как купец засунет её в мешок с монетами, чтобы отомстить?

А деньги им понадобятся. С ними-то всяко сподручнее и Алдара искать, и до Гатвина добираться потом… Золото, положим, выторговано для Раваля, но он же поделится хоть немного?

– А ну-ка, дай взгляну! – Кайя подошла к Нафтиру и закатала пропитанный кровью рукав. – Вроде, целая. Ну, на всякий случай… Yerrha equillia!

Картограф, разумеется, не мог прочесть мысли девушки и взглянул на неё с ещё бóльшим уважением.

– Пожалуй, будь это левая рука, не столь нужная в моём деле, – задумчиво произнёс он, – стоило бы доверить её исцеление местному костоправу. Боль, пара месяцев в лубках, зато отличный урок мне, старому болвану. Как раз насчёт несправедливых приговоров, о которых Вы, госпожа, толковали.

Взяв со стола лист пергамента, купец окунул кончик тут же лежавшего пера в яшмовую чернильницу и быстро черкнул пару строк.

– Это – платёжное поручение, – пояснил он. – В любом банке Альханы по нему выдадут триста золотых.

– Зачем? – тут же подозрительно спросил Раваль.

– Твоя спутница потребовала, чтобы я отсыпал тебе денег.

– Я говорила о сотне… – припомнила Кайя.

Нафтир согласно кивнул.

– А две оставшиеся – твои. Не знаю, есть ли у тебя хоть какое-то состояние в Гатвине. Но до него ещё надо добраться. Эти монеты помогут. Расплачиваюсь за грехи, – он хехекнул. – Понимаю, что этого непростительно мало, но…

– Я имел ввиду, зачем бумага в банк? – прервал картографа Раваль. – Ты же говорил, что казна наверху!

– Там не хватит. Я не держу столь больших сумм в доме, это небезопасно, – с этими словами Нафтир вручил пергамент чародейка. – Если вам больше ничего от меня не нужно, то ступайте.

Кайя сунула свиток в рукав и вышла из лавки картографа, лишь кивнув тому напоследок. Желать Нафтиру “счастливо оставаться” не хотелось, несмотря на попытки купца загладить вину.

Пожалуй, перебьётся. Пусть сам добивается своего счастья, если очень надо. Не то, чтобы девушка хотела, чтобы картографа начали преследовать неудачи. Просто судьба Нафтира её действительно не заботила.

Ей было всё равно.

Из банка Кайя и Раваль вышли, ощущая приятную тяжесть в дорожных мешках.

– “В любом банке”, – ехидно передразнил парень бывшего хозяина. – В любом из двух на весь город, было бы точнее. А сказал так, будто здесь у нас денежная столица мира. Старик искренне любит Альхану… невесть за что.

Девушка согласно кивнула. Невесть за что, – точнее не подметить. Тёплых чувств к этому городу она совершенно не разделяла. Грязный, вонючий, с совершенно паскудной властью. Да и жители, пожалуй, тоже не подарок.

– Куда теперь?

– В ратушу. За мелкую монетку привратник расскажет все новости, – парень довольно встряхнул дорожный мешок.

Тот явственно звякнул.

– Я бы не привлекала столько внимания, – прошипела чародейка, настороженно озираясь.

Её не покидало чувство, что в Альхане что-то изменилось, только вот сразу не понять, что. Грязь на улицах вроде бы всё та же, и большинство домов всё столь же безобразны…