Неночь

С улицы вошла шумная группа, одетая в белые доспехи и красные плащи люминатов. Девушка подняла голову при звуке их смеха, увидела юные лица и красивые улыбки. Раз их поставили так близко к Палаццо, скорее всего, они все были костеродными сыновьями. Отрабатывали пару лет в легионе для достижения политических целей своих семей. Жили привилегированной жизнью и ни разу не задумались…

– Простите, – обратился к ней кто-то.

Мия подняла взгляд и часто заморгала. Над ней нависал один из люминатов. С убийственной улыбкой сердцееда и великолепными зубами богатенького мальчика.

– Простите, ми донна, – он поклонился. – Я невольно заметил, что вы сидите одна, и посчитал это преступлением против самого Света! Могу я к вам присоединиться?

У Мии похолодел затылок, пальцы дрогнули. Но осознав, что она выглядит как обычная костеродная девушка, пьющая в одиночестве, и вспомнив многие выученные тяжким трудом уроки Аалеи, Мия пригладила перышки и выдала лучшую улыбку из своего арсенала.

– О, звучит прекрасно, – ответила она. – Мне очень лестно, сэр, но, боюсь, меня ждет мама. Возможно, в другой раз?

– Полагаю, ваша мама может подождать, пока вы выпьете еще один бокал? – юноша с надеждой поднял бровь. – Я не видел вас здесь прежде.

– Прошу прощения, сэр, – Мия встала из-за стола. – Но мне действительно пора.

– Постойте-ка. – Юноша перегородил ей дорогу. Его глаза помрачнели.

Мия попыталась подавить нарастающий гнев. Сохранить твердость в голосе. Не поднимать дерзко взгляд.

– Простите, сэр, но вы мешаете мне выйти.

– Я просто пытаюсь быть дружелюбным, девушка.

– Вот как вы это называете, сэр? – Глаза Мии вспыхнули, ее темперамент наконец вышел поиграть. – Другие могли бы сказать, что вы ведете себя, как придурок.

Лицо юноши покрылось пятнами от злобы – внезапной ярости человека, который слишком привык, чтобы все делали так, как он хочет. Он крепко схватил Мию за запястье рукой в железной перчатке.

Она могла сломать ему челюсть. Ударить коленом по яйцам. Сесть на его грудь и отвешивать оплеухи, пока он не поймет, что не все девушки – птицы его полета. Но это показало бы ее как человека, который знает Песню, и, в конце концов, она находилась в пабе с полудюжиной его приятелей. Поэтому она остановилась на том, что вывернула руку, как учил Меркурио, заставляя юношу потерять равновесие и вырываясь из железной хватки.

Пуговицы на манжете отлетели. Ткань порвалась. Ножны на запястье скрутились, и, со звуком трескающейся кожи, стилет из могильной кости Мии упал на пол.

Тяжелая рука схватила юношу за шею, прокуренный голос прорычал:

– Оставь девушку в покое, Андио. Мы здесь, чтобы выпить, а не гоняться за голубками.

Юноша и Мия оглянулись через плечо и увидели пожилого мужчину в доспехах центуриона, нависающего позади юного солдата. Он был крупным, его мрачное лицо испещряли шрамы.

– Простите меня, центу…

Центурион с громким лязгом пнул юношу под зад и отправил восвояси. Затем сложил руки и хмуро наблюдал за ним, пока тот не присоединился к товарищам. Мужчина определенно был ветераном, один глаз закрывала черная кожаная повязка. Удовлетворившись результатом, центурион коснулся края шлема с плюмажем и виновато кивнул Мие.

– Прошу прощения за дерзость моего солдата, донна. Надеюсь, он не причинил вам неудобств?

– Нет, сэр, – Мия улыбнулась, ее сердце постепенно успокаивалось. – Благодарю вас, центурион.

Мужчина кивнул и поднял с пола стилет Мии. Слегка поклонившись, положил его на предплечье и протянул руку. Девушка улыбнулась шире, сделала реверанс и забрала кинжал. Но когда она вернула его обратно в ножны, взгляд мужчины проследил за клинком и заметил ворону, вырезанную на рукояти. Его лоб медленно сморщился.

Мия побледнела.

«О Дочери…»

Теперь она его узнала. Прошло шесть лет, но Мия его не забыла. Это он – с симпатичными голубыми глазами и улыбкой человека, который душил щенков потехи ради, – опирался на бочку, в которую ее запрятали.

«Зубы Пасти! – выругался первый. – Ей же не больше десяти».

«До одиннадцати она не доживет, – пожал плечами второй. – Не дергайся, девочка. Скоро все закончится».

Центурион больше не улыбался.

Мия обошла стол, сбив пустой бокал. Попыталась спешно изобразить еще один реверанс и направиться к двери, но, как и солдат несколько минут назад, центурион перекрывал ей дорогу от столика. Пальцы потянулись к кожаной повязке, прикрывающей глаз, который она проткнула своим стилетом из могильной кости много лет назад. На его лице читалось недоверие.

– Не может быть…

– Простите, сэр.

Мия попыталась протолкнуться мимо него, но центурион крепко схватил ее за руку. Мия умерила свой нрав – едва, – думая, что еще может выкрутиться из этой передряги. Если кинется к двери, как испуганный олень, это привлечет внимание. Но мужчина повернул ее руку, посмотрел на стилет в ножнах на запястье. Ворона на рукояти сверкнула крошечными янтарными глазками.

– Именем Света… – выдохнул он.

– Центурион Альберий? – позвал отруганный солдат. – Все хорошо?

Центурион сомкнул взгляд на Мие. Наружу наконец-то вылезла улыбка душителя щенков.

– О, все просто прекрасно, – ответил он.