Ненормальная война

Несколько мгновений вокруг пожарища царила тишина. Обшивка салона горела жадно и ярко. Но пламя быстро угасло. Напор огня стал уменьшаться. Вскоре от него остались лишь клубы дыма, разгоняемые порывистым ветерком. Вода в реке покрылась рябью.

– На дискотеку, говоришь, ездить будем, – задумчиво пробормотал Грубов, лежавший в бурьяне. – Знаешь, Тимон, что-то мне подсказывает, что ты никогда не был так близок к разгадке извечного вопроса: есть ли жизнь после смерти.

«Связку гранат заложили, – подумал Павел. – Знали, что машина привлечет наше внимание».

Вдовенко смертельно побледнел. До него дошло, насколько близко была смерть. Он нервно сглотнул.

«Ну все! – подумал Павел. – Теперь этот парень каждую дверь будет с леской открывать».

Вдовенко заворочался, помотал головой, зачем-то постучал себя по черепу.

– Спелый? – ласково спросил Павел.

– Ладно, пошли, – проворчал Вдовенко, поднялся на бугор и забросил автомат за спину. – Нечего тут больше делать. Чего разлеглись? Кончилось шоу. – Он исподлобья таращился на товарищей, лежащих в укрытиях.

Тут с дальнего берега ударила пулеметная очередь. Забились фонтанчики под ногами Вдовенко. Он крепко выругался, хотя штрафные санкции за мат никто не отменял, очень энергично сплясал что-то и помчался за чадящий остов автомобиля.

Пулеметчик продолжал надрываться. Он стрелял из кустов на противоположном берегу.

«Развлекаются эти сволочи!» – злобно подумал Павел.

Он уже пристраивал автомат на бугор, чтобы ответить укропам той же монетой. Его спецназовцы тоже готовили оружие.

К пулеметной трескотне присоединились АК-74. Похоже, целый взвод украинских силовиков вышел к берегу.

В воздухе стало тесно от жужжащих пуль. Спецназовцы беспорядочно отвечали врагу.

Пули вспахали бугор, за которым лежал Соколовский. Он перекатился, злость хлестнула вместе с адреналином. Капитан привстал на колено, выпустил веером длинную очередь по кустам и рванулся подальше от этой позиции, которую уже кромсал свинец.

Бойцы с обеих сторон не видели друг друга, но стреляли самозабвенно. Царил адский грохот, перекричать который было невозможно.

Павел несколько раз менял позицию, извел два магазина. Ради чего, мать его так! Злости не хватало. Он начал откатываться в бурьян, что-то кричал, сам себя не слыша. Глупая перепалка, без цели и смысла. Не хватало еще кого-нибудь из ребят потерять.

Бойцы начинали соображать, по одному выходили из боя, катились в траву. Они уже не стреляли.

А на том берегу веселились украинские силовики, крыли матом, свистели. Но и у них иссяк задор, или поступила команда. Все дружно прекратили огонь.

Спецназовцы, чертыхаясь, ползли к своей машине, которая, слава богу, осталась в низине. Никто не пострадал, и то ладно. Какого, спрашивается, дьявола расслабились?

Полковник Вишневский не скрывал удовольствия. Он стоял у приоткрытой двери камеры и сквозь решетку смотрел на узника, прикованного к нарам. За его спиной покашливал капитан Бунич, тоже пребывающий в приподнятом настроении.

Группа Жереха блестящим образом заарканила Борисова, и вот он здесь. Мелкие неприятности текущего дня не могли омрачить большую победу.

Поколебавшись, полковник подошел поближе, но в камеру заходить не стал.

Майор Борисов уже пришел в себя. Его загипсованная нога покоилась в приподнятом виде на кипе одеял. Кожа пленника отливала матовой серостью, глаза ввалились. Царапины и кровоподтеки на лице были обработаны зеленкой.

Рядом с нарами стояли два колченогих стула. На одном лежали лекарства, бинты, вата, стальная коробочка со шприцем. На другом сидела женщина в белом халате. Ее лицо отливало той же серостью, что и у майора. Сколько времени она находилась в этом подвале, ровно столько же ее изматывал страх.

Полковник уже знал, что это медсестра Маргарита Мордвина из Байдакской районной больницы. Он не возражал. Пусть будет сестра. Хоть чем-то разукрасить эти серые стены.

Несколько минут назад Вишневский с Буничем подкрадывались к камере чуть не на цыпочках, затаив дыхание. И не напрасно. Очень кстати обнаружилось, что медсестра и пациент о чем-то тихо переговаривались. Вернее, Борисов что-то шептал, а медсестре приходилось слушать, потому что деваться ей было некуда.

Обнаружив посторонних, она позеленела от страха, а Борисов досадливо поморщился. С этой минуты Мордвина сидела прямая как штык и не произнесла ни слова.

– Привет террористам, – добродушно поздоровался Вишневский. – Уже не скрываемся от правосудия?

– Привет временным господам, – отозвался Борисов и смерил посетителя замутненным, хотя и пристальным взглядом.

Потом он вскользь посмотрел на Бунича и сразу сообразил, что это мелкая сошка.

– Вот и прибыли гости из СБУ. Сожалею, господа, но на ваших самодовольных физиономиях этот факт цветет пышным цветом. – Раненый майор держался.

В его глазах поблескивал тоскливый огонек обреченности, но усмехаться с иронией ему удавалось.

– За кирпичом сходить? – прошептал Бунич на ухо полковнику.

– Зачем? – не понял Вишневский.

– Морда у него уж больно просит!

Вишневский глумливо усмехнулся:

– Поговорим, Александр Сергеевич?