Ненормальная война

– Гнида, ренегат, отступник и яркий представитель пятой колонны, – не без удовольствия проговорил арестант.

– Вы журналист, я правильно понял?

– Згурский Алексей Денисович. – Мужчина сделал жест, словно снимает шляпу. – Вы могли и не читать мои гнусные пасквили.

– Отчего же, читал, – сказал Павел. – Еще одна заноза в заднице хунты. Я слышал, вы зарвались, потеряли связь с реальностью?

– Этим и объясняется мое присутствие в подземелье, – сказал журналист. – Теперь я полностью подружился с реальностью, но так и не смог смириться с демократическим выбором современной Украины, весьма напоминающим выбор Германии в тридцатые годы…

– Ладно, мы еще поговорим, – перебил его Павел. – Все на выход, вас встретят.

Девушка из камеры в конце прохода смотрела на него со страхом. Он открыл дверь, сделал жест, мол, выходите, сударыня. Она заплакала, обняла себя за плечи, дрожала, боялась встать.

«Пропагандой обработана насквозь, – сообразил Павел. – Злобный оскал российского терроризма, все такое. Расстреливают всех подряд, жгут, вешают, бомбят».

– Ладно, девушка, выходите, – сказал он как можно дружелюбнее. – Не так страшен черт, как его малюют. Мы не такие уж маньяки из подворотни. Можете остаться, но скоро сюда придет ваша доблестная армия-освободительница, и тогда я вашей участи точно не позавидую. Выходите, не бойтесь, все ваши обидчики уже далеко.

– Насколько далеко? – Она сглотнула, стала неуверенно приподниматься.

– Очень далеко, – уверил он. – Настолько, что оттуда уже не возвращаются. Бегите отсюда, поднимайтесь в холл, вас там встретят. Хуже, чем здесь, уже не будет.

Она вздохнула, набираясь храбрости, вышла из камеры на подгибающихся ногах, словно в омут головой нырнула.

Соколовский открыл соседнюю камеру, и невольная улыбка поползла до ушей. Вот он, майор Борисов, собственной немеркнущей персоной.

– Ну и как вы, больной? Не выбили еще из вас страшную государственную тайну?

– Я, между прочим, тоже знал, что так случится, – прокряхтел тот, пытаясь подняться, и потянулся к костылям, лежащим под нарами.

Павел пришел ему на помощь, поднял костыли, подставил плечо. Он сделал знак Винничуку, топчущемуся в проходе. Мол, не стой, помогай, боец!

– Надо же, сам капитан Павел Соколовский, надежда и опора нашего командующего, – проговорил Борисов, принимая костыли.

Каждое слово давалась ему с боем.

– Мы почти не знакомы, но, думаю, теперь исправим это досадное недоразумение. Спасибо, что пришли. – Он самостоятельно стоял на костылях, качался, но не падал.

Загипсованная нога была как-то странно подвернута. Борисов старался не касаться ею пола.

– Не надо, не держите меня, я сам. – Майор перебрался за решетку, остальные лишь следили за тем, чтобы он не упал.

Недавний пленник выглядел ужасно, весь синюшный, всклокоченный, но улыбался, шутил.

– Нет, не успел я раскрыть полковнику Вишневскому страшную военную тайну. Сначала они хотели меня подлечить, чтобы дозрел до допросов, потом уж я сам не выдержал, начистил полковнику рыло, а он, соответственно, мне. Так что до допросов дело не дошло. Признайтесь, капитан, вы меня спасали только из-за сохранности военной тайны или есть еще какие-то причины, связанные, например, с духом товарищества, с немеркнущим «сам погибай, а товарища выручай»?

– Это тоже страшная тайна, майор, – ответил Павел. – Шевелите костылями, уходить надо.

Борисов ковылял, закусив губу. Павел мысленно оценивал его состояние. С этим человеком проблем не будет, если понадобится, побежит на одной ноге.

– Надеюсь, вы всю банду ликвидировали, капитан, не дали этим вурдалакам разбежаться по лесу? – прокряхтел майор, взбираясь на ступени. – Учтите, это редкостные твари и садисты. Они насиловали бедную женщину, глумились, избивали. А сегодня Войт проломил ей череп.

– Не волнуйтесь, Александр Сергеевич, банда получила по заслугам, никто не ушел.

Тут на связь вышел Корвич.

– Командир, долго возиться будете? Мы в холле. Объект зачищен, выживших нет, не считая одного типа. Он ползает у нас под ногами. На парковке пара машин, обе на ходу. Старый «Фольксваген» принадлежит парню, который елозит по полу, он сам признался. Есть еще потасканный джип начальника тюрьмы. В «Фольксвагене» бензина с гулькин хрен, в джипаре – полный бак.

– Хорошо, разберемся. Мы уже идем.

Спецназ опять был на высоте. Парни уничтожили охрану, освободили пленников и при этом не понесли потерь.

«Рано радуешься, – твердил себе Соколовский. – Расслабляться нельзя, это всегда плохо кончается. Надо трезво оценивать ситуацию. Грохот тут был отменный. Кто его мог услышать? Ближайший гарнизон в Байдаке, это далеко, тем более объект в низине, звуки глушатся. Не повод, конечно, почивать на лаврах. Нужно быстрее сваливать. Пока еще доберемся до машины, припрятанной в лесу».