Ненормальная война

Женщина поднялась. Она продолжала кутаться в одеяло, натянула его на голову наподобие платка. Сходство с фотографией имели только ее глаза, большие и жалобные. Она дрожала, обняла себя за плечи. Щеки ввалились, кожа была серой, как у покойницы, волосы висели спутанной паклей. Но в целом фигура ничего, и лицо претендовало на симпатичное, пусть и с натяжкой. Женщина выглядела потрясенной, так и не могла свыкнуться со своим теперешним статусом.

– Пожалуйста, – пробормотала она. – Я ничего не сделала…

Ей не дали переодеться. Она была в мятом, перепачканном джинсовом костюме со следами засохшей крови. Видимо, в этой одежде ее и взяли.

– Трудно вжиться в новую роль, Татьяна Викторовна? – спросил Войт и улыбнулся. – Вон куда занес вас ветер перемен. Сами виноваты. – Он продолжал поедать ее глазами.

Женщина съежилась под плотоядным взглядом, слезы заблестели в красивых глазах.

– Пожалуйста, я ни в чем не виновата, – прошептала она. – Я давно во всем раскаялась, все сказала.

– Вот об этом, Татьяна Викторовна, мы с вами и поговорим, – вкрадчиво пробормотал Войт. – Сколько вам нужно времени, чтобы прихорошиться? Пяти минут хватит? Мы просто побеседуем, не пугайтесь. – Он повернулся и начал удаляться по коридору.

Обескураженная женщина, подрагивая, смотрела ему вслед.

– Через пять минут приведешь эту сучку ко мне, – буркнул майор, проходя мимо Лемеха.

– Понял, пан капитан. – Надзиратель похотливо подмигнул. – Что, хочется с хорошенькой девушкой куда-нибудь сходить?

– А ты найдешь мне здесь такую? – осведомился Войт. – Отставить разговорчики! Заняться больше нечем?

Надзиратель доставил арестантку через семь минут. Он явно не удержался, прислонил где-то в коридоре к теплой стеночке, но волю дал только рукам. Трезвая голова надавила на тормоз. Лемех втолкнул ее в помещение, скабрезно ухмыльнулся и был таков.

Внимательный глаз мог бы подметить, что на кушетку в дальнем углу майор набросил относительно чистую простыню. На столе появились два стакана, наполненные бесцветной, но очень пахучей жидкостью.

Женщина переминалась, тоскливо смотрела себе под ноги.

– Присаживайтесь, Татьяна Викторовна, не стесняйтесь. – Войт кивнул на стул по другую сторону стола.

Он делал вид, что увлеченно изучает содержимое папки, а сам украдкой поглядывал на узницу и уже заводился. К черту полковника Вишневского с его нелепыми приказами! Он же не собирается убивать эту сучку! Пусть порадуется змеюка, подрывающая территориальную целостность и суверенитет Украины!

Женщина села, продолжая обнимать себя за плечи. Скромница, надо же! Ее личико побледнело от страха. Она исподтишка косила глазами по сторонам.

– Давайте знакомиться, Татьяна Викторовна. – Войт вальяжно откинулся на спинку стула. – Можете звать меня Леонид. Для друзей – Леня, но мы еще не подружились. Вы же хотите заручиться моим расположением?

– А как? – Она вскинула голову.

«Кверху каком», – подумал Войт и прыснул, но тут же сделался серьезным и отодвинул папку.

Он соорудил максимально трезвый, сосредоточенный взгляд, насколько позволяло его состояние и время суток.

– Давайте побеседуем, Татьяна Викторовна. Из протоколов допросов следует, что при задержании у вас изъяли крупную сумму денег. Множество неопровержимых улик указывало на то, что вы знаете, где хранятся средства вашей организации. Возможно, это банковские счета, или же где-то под обрывом зарыта кубышка. – Губы майора стали невольно расползаться до ушей.

Неблагодарное это занятие – корчить из себя трезвого.

– Но я ведь все уже рассказала. – Личико женщины жалобно скуксилось. – Я ничего не знаю ни о каких деньгах. Сумма, которую у меня нашли, получена с продажи моей квартиры на Оболони. Все легко проверить.

– Вы хотели бежать с Украины? – Войт еще не решил, каким он будет полицейским, добрым или злым.

– Это было малодушие, слабость. – Женщина низко наклонила голову. – Мне угрожали, постоянно упоминали отца. Да, он работает в России, женился на жительнице Петербурга, но я не имею с ним ничего общего. Почему-то никто не вспоминает моего мужа, погибшего на Майдане. Он был в числе мирных демонстрантов на Банковской, когда в них с верхних этажей отеля стали стрелять.

– Стреляли ваши союзники, – вкрадчиво сказал Войт. – Сволочи из подразделения «Беркут».

– Не знаю, кто стрелял. – Татьяна вздохнула. – Илье попали в голову, он умер, не доехав до больницы.

– Ваш муж герой, – продолжал гнуть свою линию майор. – А вы – нет. Не надо прикрываться мужем, Татьяна Викторовна. Если уж на то пошло, неизвестно, с какой целью ваш муж вышел в те судьбоносные дни на Банковскую.

Женщина снова опустила голову, заплакала. Войт придвинул ей стакан:

– Пейте. Есть еще один способ добиться моего расположения.

– Что это? Какой способ?

– Неважно, Татьяна Викторовна, пейте. Это лекарство. Разберемся со способом.

Женщина поколебалась, поднесла к носу стакан, понюхала, передернула плечами.

– Залпом! – скомандовал Войт.

Он перестарался, черт возьми. Женщина ойкнула, разжались пальцы, держащие стакан. Вылилась горилка, разбилась вдребезги посудина. Ох уж эти безрукие бабы! Столько добра извести!