Ненужные дети. Прошлое между нами (СИ)

Думает. Перевешивает, стоит ли мне доверять, стоит ли впускать в свой дом. Стоит ли показывать детей. Молчит, а это уже хороший знак. Если бы у нее не было желания, она бы послала к херам собачьим сразу, едва услышав мои слова. Значит, шанс есть.

Больше часа торчу тут, внизу, глядя на окна их квартиры. Места себе найти не могу. Не представляю, как я жил пять лет без Маши и сейчас, глядя на нее, понимаю, что наконец внутри тепло, а не холодно и сыро, как было до появления Машы в моей жизни спустя долгое время.

Зарывшись пальцами в волосы, глухо рычу. Потому что перед глазами проносятся картины, как тот кретин ее целовал. Прямо здесь, где сейчас стоит моя машина.

Взглянув в окно, снова вижу Машу. Точнее, ее тень.

— Нет, Виктор, уезжай. Я тебя предупреждала… Просила держаться как можно дальше от меня и детей. Я с ними не поговорила! — тихо, но эмоционально восклицает она. И я почему-то уверен, что она губы себе кусает.

Не соображаю. Не знаю, что сказать, чтобы ее убедить. Сдохну. Реально сдохну, если не увижу. С таким настроем припёрся сюда, с такой уверенностью, что Маша сжалится надо мной и позволит.

Хочу дотронуться до них, хочу вблизи постоять, посмотреть, погладить шелковистые волосы. Хочу просто рядом быть и их аромат вдыхать, впитать в себя. Запечатлеть, навсегда запомнить.

Мозги в кашу. Ни черта в голову не лезет. Так и хочется умолять, да даже на колени встать, лишь бы не отказала!

Из глаз искры сыплются. В висках долбит от напряжения. Рука, которой сжимаю телефон, влажной становится. А сердце просто колотится от осознания того, что нихрена внутри Маши ко мне не осталось, хоть и в ее взгляде все ещё читаются чувства.

Незабытые чувства.

И ее понимаю. Я же отказался. Дичь всякую произносил, говорил, что от нее мне дети тем более не нужны. Идиот. Ублюдок настоящий. Иначе меня не назовешь.

Но все было на эмоциях. Тогда я на части разрывался. Не хотел такое говорить, но одна мысль была: задеть. Причинить такую же боль, какую я сам испытываю.

Не отпущу. Не отдам Левицкому. Объявлю войну, по головам пойду, но не отдам.

— Маш, — выхожу из машины. Дверь захлопываю и блокирую. — Я поднимаюсь. Наизнанку скручивает, клянусь. Позволь.

Свой голос не слышу. Теперь ее тоже. Она молчит, а потом я слышу шуршание. Явно куда-то идёт. Я же поднимаюсь. Не пользуюсь лифтом, по лестнице, будто время тяну, каждую ступеньку считаю и жду, когда она ответит.

Пусть выгоняет. Открывает дверь и посылает к чертовой матери. Может пару пощёчин даст. Да что угодно, но вот так вот просто я не уйду. В офисе даже два часа просидеть не смог. Так тянуло в охапку сгрести. И Машу и детей. Так хотелось просто… Просто обнять, сказать, что жалею как собака. Рядом побыть.

— Я у двери, — говорю и сразу же слышу короткие гудки. Отключилась. Прислоняюсь к стене и жду хрен пойми чего, полностью потеряв надежду на понимание со стороны Маши.

Но она удивляет меня. Дверь распахивается и Маша сразу цепляется за меня взглядом, скользит с ног до головы. В глаза смотрит, а потом жестом руки просит зайти.

На ней спортивный костюм. Волосы собраны в хвост. Без макияжа. Впрочем, она им редко пользовалась. Выглядит уставшей. Как и я, наверное.

Не верю. Оттолкнувшись, шагаю вперёд и максимально тихо, стараясь не шуметь, захожу в квартиру. Тут пахнет парфюмом Маши.

Сняв обувь, следую за ней. Захожу в комнату вместе с Машей, посреди которой расположены две кроватки в виде машин. Улыбаюсь, заметив длинные пряди дочери, рассыпанных по подушке.

Ппц. Не верю. В волосы зарываюсь и тяну их. Усмехаюсь, а на глаза слезы наступают. Как в тот день, когда понял, что окончательно потерял Машу. Сглатываю ком в горле, подхожу к кровати Даши, опускаюсь на колени. Руку поднимаю, дабы дотронуться до ее нежной кожи, до волос, но… Не могу. Стою, глядя на нее, но не решаюсь прикоснуться. Страшно. Боюсь, что проснется и испугается, увидев меня.

Маша стоит у двери. Сложив руки на груди, к стене спиной упирается. Во мне дыру прожигает. Молчит. Но я прекрасно знаю, что творится внутри нее. Мысленно бросается в меня проклятиями. Потому что подвёл. На полу пути оставил. Выкинул, не разобравшись в ситуации, а сейчас… Не только она и я страдаем, но и дети…

Утыкаюсь в шею дочери носом. Не прикасаюсь, просто дышу. Сладковатый аромат сносит крышу, в мозгах снова каша образовывается. Ппц… Я ведь мог бы сам их воспитать. Вместе с Машей. Но лишился такого удовольствия по собственной инициативе.

Легонько поцеловав в щеку дочери, отхожу. А потом опускаюсь рядом с Сашей. Чую, с ним мне будет гораздо сложнее. Мальчишка с характером. Всплывчивый, судя по рассказам Маши. И да, едва беру его ладонь в руки и целую внутреннюю сторону, как он дёргается. Застываю, наблюдая, как сын отворачивается. Благо, не просыпается.

Сглатываю, кошусь на Машу. Она кивком даёт понять, чтобы я вышел.

Не хочу. Ппц, как не хочу, но вынужденно поднимаюсь и покидаю комнату. В прихожей останавливаюсь, мечтаю, чтобы она позволила остаться ещё чуть-чуть. Но Маша молчит.

— Спасибо, — шепчу, глядя ей в глаза. На что опять получаю кивок.