Ненужные дети. Прошлое между нами (СИ)

Я улыбаюсь, а потом тихо смеюсь, глядя на мужчину. Нервы сдают.

— Простите… — едва сдерживаю порыв накричать. Я вроде бы спокойная, но их поведение доводят меня до истерики. — Меня просто удивляет ваше спокойствие. Вы общаетесь как ни в чем не бывало. Забыли прошлое? Если бы не вы, то видели бы внуков, знали бы об их существовании ещё годы назад! Но…

— Знаю, — теперь он перебивает. Таким стальным тоном, но сразу же опускает голову, выдыхает. — Виноват я. И Вику за собой в дерьмо по горло затащил. Она из-за меня в таком состоянии. Я, можно сказать, ее подставил. Совесть ее годами мучила, пожирала. В итоге… — разводит руками. — Болезнь откуда-то взялась, хотя Вика всегда была здоровой. Я собственноручно испортил жизнь всей своей семье. Всем родным и любимым.

— Хотя бы свою вину признаете, — пожимаю плечами, глядя в лицо мужчины. — Но ваши признания никому не помогут. Виктория Сергеевна не станет как прежде, а Виктор не будет вам доверять, как это было когда-то, в далёком прошлом. Ваши наезды с каждым годом все больше и больше оттолкнули его от вас. Да и сейчас Виктор вам не доверяет… Видеть не хочет. Не знаю, чего вы добивались, когда лезли в его жизнь. Решали, с кем ему жить, а с кем — нет. Если бы ему было лет двадцать — я бы, возможно, смогла дать вам оправдания. Но… В моей голове не укладывается вся та дичь, что вы сотворили тогда… И продолжаете творить сейчас. Вы серьезно думаете, что Виктор простит все ваши грехи, если вы переведете все, что принадлежит вам, нашим детям?

— Он и тогда был против жениться на Оксане, — вставляет Амиров-старший. — Но я настоял. В итоге они развелись. Дочь моего друга оказалась такой же фальшивой, не стоящей и пять копеек, как и ее отец… Люди учатся на ошибках, а я их и сейчас совершаю. И нет, я не думаю, что сын простит. Но у меня никого кроме вас нет, Мария. Возможно, он разозлится, что мы так поступаем…

— Верно говорите, — усмехаюсь. — Для чего моим детям ваши деньги? Виктор прекрасно обеспечит свою семью и не позволит, чтобы его дети в чем-то нуждались. Наоборот, он будет в ярости, когда узнает о ваших планах, — киваю на бумаги.

— Это наше завещание, Мария.

— Оно нам не нужно, — цежу сквозь зубы. — Виктор не одобрит и буквально будет в бешенстве, когда узнает.

— У нас больше никого нет. Только ты можешь ему как-то…

— Уговорить? — перебиваю. — Нет, я не стану это делать. Зачем? Вы, как родители, сделали все что могли для своего сына, чтобы он стал для вас совершенно чужим человеком. Он сыт по горло.

— То есть подписывать бумаги вы не станете? — вклинивается адвокат, явно устав от нашего диалога.

— Не стану.

— Мария…

— Спасибо, конечно, за заботу. Но это лишнее. Дети приедут видеться с бабушкой до того времени, пока она жива. А потом… Потом вряд ли. Вы бы для начала со своим сыном поговорили. Или… Я так понимаю, вам стыдно.

Мужчина не злится на меня. Вообще нет. Наоборот: смотрит с каким-то понимаем и даже одобряет мое решение. Он прекрасно понимает, что после всего, что из-за него произошло, простить его просто нереально. Поэтому не давит, боится.

А ещё он думает, что только я могу достучаться до Виктора. Неужели считает, что я имею власть над ним?

Возможно, все так и есть. Но я не стану уговаривать Амирова делать то, чего я и сама не простила бы. Всему вина — человек, стоящий напротив меня — дедушка моих детей. Пусть Викторию Сергеевну мне стало жаль и я сделала шаг навстречу, но этого мужчину я понять и простить не могу. Ну никак! Я не хочу, чтобы он принимал хоть какое-то участие в нашей жизни. Потому что не считаю его достойным этого.

— Мама! — дети бегут мне навстречу.

— Тише, — улыбаюсь, когда они обнимают меня так, будто давным давно не видели. — С дедушкой познакомились?

— Ага, — кивает Саша. — Он сказал, что этот дом наш и что мы можем приезжать сюда, когда хотим!

Я поджимаю губы, глядя на Амирова-старшего.

— А бабушка ушла спать? — Даша смотрит на лестницу.

— Да. И, думаю, нам пора.

Встаю на ноги и, сухо попрощавшись с отцом Виктора и адвокатом, идём к выходу.

— Наше завещание не изменится, Мария, — прилетает мне в спину до того, как мы успеваем выйти из дома.

Я не комментирую его слова. Иду к машине и усаживаю детей в кресла. Прежде чем въехать, звоню Виктору и сообщаю, что мы покидаем дом его матери и что ему приезжать однозначно не стоит.

— Что-то случилось?

— Нет, конечно. Мы едем домой.

— Маша, — тон предупреждающий. — Что не так?

— Твой отец тоже был тут. Если хочешь с ним встретиться, то, конечно, можешь заехать. Решать тебе.

— Он какого черта пришел?

— Давай потом расскажу?

— Ты детей увези, а сама приезжай ко мне, хорошо? Дело есть?

— Какое такое дело?

— Приедешь или нет? На месте узнаешь.

— Ну, окей. Отправляй геолокацию.

Застреваем в пробках. Доезжаем поздно, дети чуть ли не засыпают в машине. Зато говорят, как им понравился дедушка. Не знаю, о чем они разговаривали, но впечатления у малышей остались положительные.

— Бабуль, — зову я, едва оказываюсь в квартире. — Я душ приму и убегаю. Сама справишься?