Ненужные вопросы (СИ)

Сильвер помолчал, потом взял бутылку рома и подлил нам в кружки темного тягучего напитка. Я кивнул головой, давая знать, что все понял.

– Он пару месяцев и разговаривать толком не мог, потом только оклемался, – продолжал Сильвер.

– Мне показалось, вы не хотели, чтобы я его об этом спрашивал, – осторожно напомнил я.

– Не совсем так, Джим. Просто есть всего пара вопросов, которые Дику задавать не следует, а мне показалось, будто ты именно об этом и собираешься спросить.

– Об острове? – уточнил я.

– Да нет, Джим, не об острове. Дик, видишь ли, не любит, когда его спрашивают о здоровье.

***

Шорох листьев сливался с рокотом морских волн, и так же, как воды прибоя, он то накатывал, то отступал, когда Дик проваливался в зыбкое забытье. Сквозь покачивающиеся кроны пробивались солнечные лучи, и бабочка, севшая рядом на камень, грелась в пятне света. Весь мир вокруг нежился в тепле, и только Дика точил изнутри липкий холод, сотрясавший все тело и словно пытавшийся вырваться из его оболочки, уволакивая в когтях захваченную душу. Руки ослабели настолько, что не удерживали больше Библию, и она просто лежала рядом. Дик чувствовал, как упирается ему в плечо помятый корешок, и это прикосновение успокаивало его.

Еще помогал Том Морган. Приносил то кусок копченого козьего мяса, то воду в свернутом пальмовом листе. Жевать мясо приходилось подолгу: слишком много сил уходило на эти простые движения. Дик только рад был, когда Морган все чаще стал притаскивать фрукты вместо мяса, пусть даже они не насыщали надолго.

Появлялся и Рыжий Фаулер. Он еды не приносил, только вглядывался в лицо Дика и неизменно спрашивал одно и то же:

– Как здоровье, Дик? Лучше себя чувствуешь?

Слова долетали как будто издалека. Дик прикасался плечом к своей Библии и бормотал растрескавшимися, пересохшими губами, что все в порядке. Фаулер придвигался ближе, пристально разглядывая его, и удалялся, покачивая головой.

Наконец холод отполз. Он отступал медленно, нехотя, и в отместку оставил после себя головокружение и слабость. Но Дик с невесть откуда взявшимся упрямством боролся с немощью. Он все чаще поднимался на ноги и с каждым разом совершал все более длительные прогулки по берегу.

Том Морган больше не появлялся. Фаулер пару раз притаскивал Дику какие-то плоды, а когда тот пожаловался, что ими не насытишься, развел руками:

– Порох у нас кончился, а силки ставить я не умею. Докторишка кричал что-то с корабля, что они нам оставили кое-какие припасы, да видать, буря добралась до них быстрее, чем мы.

Буря? Дик, свалившийся с лихорадкой, и не помнил ее. Впрочем, он даже не мог бы сказать наверняка, сколько дней провалялся в беспамятстве. А Фаулер снова заглядывал ему в глаза и озабоченно спрашивал:

– Ты как себя чувствуешь, а? Тебе уже полегчало?

– Поесть бы, – пожаловался Дик. – Тогда бы все живо прошло.

Фаулер внимательно посмотрел на него и, не сказав больше ни слова, скрылся в чаще.

А потом нашелся Том Морган. Нашелся случайно. Голод пригнал Дика на берег моря. Он брел по самой кромке, по песку, расползающемуся под ногами, и высматривал выброшенные волнами ракушки. Впереди лежало поваленное дерево, наполовину погрузившееся в воду. Дик заспешил туда в надежде, что на затопленном стволе могла найти себе прибежище морская живность. Шаря среди покрытых слизью, потемневших от влаги ветвей, он внезапно наткнулся на палку посветлее других, и к тому же прямую. А приглядевшись, увидел и другие «палки», такие же светлые. Маленький краб, спугнутый упавшей на него тенью, бочком пробежал по черепу с венчиком седых волос и шмыгнул в пустую глазницу. Ошеломленный Дик разглядывал кости, которые при всем желании нельзя было принять за звериные, и спрашивал себя, кто же это мог быть.

Правая рука мертвеца, надломанная и зацепившаяся за ствол дерева, торчала над поверхностью воды, и Дик заметил на ней странные отметины. Наклонившись, он разглядел на оголенной кости следы зубов. И эти отметины тоже нельзя было принять за звериные.

Дик молча смотрел на эти метки, слишком потрясенный, чтобы испугаться. Разум, сопротивлявшийся близкому безумию, отказывался признать, что найденный человек мог умереть совсем недавно.

Тень, упавшая на воду, заставила Дика поднять голову. Рыжий Фаулер стоял перед ним, покусывая губы.

– Ты пойми, Дик… – Он махнул рукой, указывая на скелет. – Порох… Порох у нас кончился. А тебя он мне не давал. «Хворый он», говорил.

Дик молча смотрел на правую руку Фаулера, заведенную за спину, и не желал понимать смысл того, что слышал.

– Говорил, я сам тогда заболею. – Ноги Фаулера слегка подогнулись, но не от слабости, как можно было предположить: так поджимает лапы дикий зверь, готовящийся к прыжку. – Но ты ведь выздоровел, да, Дик? Ты же хорошо себя чувствуешь?