Ненужный узор (СИ)

— Это же потрясающе! Ты, наконец, сбежишь от этой ебланки! — улыбка озарила его лицо. — Ну и ладно. Зато наши встречи теперь будут особенными.

— Тебе-то легко говорить… — тихо ответил я. Он схватил меня за стык кисти и предплечья так сильно, что суставы хрустнули.

— Так! Что случилось? — воскликнул он, заглядывая в глаза и немного встряхивая.

— Почему бы тебе просто не оставить меня в покое?

— Что?..

— Я не в том смысле, что я устал от тебя или что-нибудь ещё. А в том, что я не понимаю. То есть… — губы сжались в одну тонкую линию, а на глазах выступили слёзы. — Я тебя столькому подверг… Когда я думаю, что ты уйдёшь, вслед за всеми, ты возвращаешься, как ни в чём не бывало, — тихий всхлип пронзил пустоту в грудной клетке. Я уже не мог сдерживать слёзы, они просто полились из моих глаз.

— Э-эй… Ну что ты? — тихо сказал он и прижал к груди. — Это же ты должен был отвернуться от меня за то. Не плачь, пожалуйста.

Но я не мог. Слёзы, что так давно хранил я, вырывались. Всхлипы горечи пронзали лёгкие вновь и вновь. Ком в горле не давал сглотнуть.

Руки, выпущенные из оков, обхватили спину Димы, а он обнял меня в ответ. Лоб упирался в его ярёмную ямочку. Было так тепло, а оно приносило ещё большую боль.

— Спасибо, спасибо тебе за всё, — прошептал Дима возле самого уха.

***

Я вырвался из клетки. Казалось, что вот-вот, и я задохнусь от духоты на улице, а может от слёз, которые вновь полились из глаз. А ведь тогда всё произошло по моей вине.

В голове промелькнули события того рокового дня, когда Дима признался мне, что гей. Моему счастью не было придела, а потом эта радость разбилась о скалы, когда он сказал, что ему нравится один мальчик из параллели, и, что он ему уже признался в чувствах.

Через несколько часов они начали встречаться. А я так и остался бесплатным приложением, не владеющим граммом внимания Димочки. Он оставил меня за бортом своего судна — "Счастье". Прогулки до дома стали в одиночестве. Издевательства — обычным делом, драки тем более. Не было и дня, когда я не возвращался домой без синяка или новым следом от сигареты.

Но через месяц всё изменилось. Я застукал парня своего лучшего друга за разговором по телефону. Он говорил о Диме, как о гадком существе, который противен ему каждой клеточкой тела. Это произошло на втором этаже, возле актового зала. Здесь было безлюдно.

Я не выдержал и набросился на него с кулаками. Злость захлестнула меня. Я впервые ударил человека. Человека лучшего друга. Парня лучшего друга…

Слёзы катились по моим щекам и падали на тело обидчика. Кулаки болели, а губы всё шептали: «За что? Почему?» Через несколько минут избиений пришёл Дима. Он так возненавидел меня, так невзлюбил, что закричал, и со всей силы пнул меня под ребро. В тот момент я не почувствовал боли. Но потом, шальная пуля прилетела мне в сердце, когда я начал ощущать сильные удары по корпусу от Димочки. Моё солнышко — вопило изо всех сил — бил меня, кричал, что ненавидит и, что мне надо сдохнуть.

Тогда у меня была разбита бровь, сто и один синяк на теле, кровоподтёки. Повезло, то, что он тогда не "поцеловал" меня в руки, и они остались девственно чистыми.

Скрип качель вернул меня в настоящее. Она завывала в одиночестве и звала меня: «Садись, унесу в далёкий край, зовущийся "детством"». Я сел. И улетел…

***

— Слушайте, а никто не знает, что случилось между Владом и Димой? — слышались шёпоты по классу. Это была главная тема последних двух дней, которая, на самом деле, скатывалась к сплетням.

— Нет…

Дни превратились в ад. Дима отсел от меня на уроках, а тело болело до изнеможения. Не хотелось двигаться, что, в принципе, и происходило. Заглянувший братец быстро ушёл, не увидев меня с моим лучшим другом. Было такое ощущение, будто весь мир, который был у меня — рухнул, разлетелся на миллионы песчинок, при прикосновении к которым они разрезали кожу.

Как я ненавижу это всё!

Я же хотел как лучше! Почему он меня даже не выслушал?

На одном из уроков, я отпросился в уборную. Хотя, на самом деле, не собирался туда идти. Просто хотелось послоняться по школе. Не сказать, что учителям было всё равно, что я делаю, ведь всё равно буду знать тему. Так что один раз я отпросился в начале урока и вернулся только под конец.

И вот я, гуляя по пустым коридорам школы с сильной болью по всему телу. Она резала мышцы при каждом шаге. Это было противно и невыносимо.

Я гулял по второму этажу, заглядывая в каждый класс, что был с открытой дверью. В двести десятом занимались пятиклашки русским языком, а вот в двести шестом был урок химии у девятиклассников. В двести пятом гостила наша параллель, подойдя к двери, которой я встал так, чтобы учитель меня не видел, но вот класс — вполне.

Мой взгляд пробежался по рядам. Все так активно занимались математикой, что даже не замечали постороннего взгляда, исходящего из коридора. Я нашёл многих, кто смеялся или обсуждал меня в стенах школы, увидел всех, кто избивал меня. Но неожиданно, я почувствовал посторонний взгляд. Он прожигал мне спину. Обернувшись, я увидел Илью.