Нео-Буратино

Озабоченный руководитель обреченно промолвил:

— Может быть… Делайте, в конце концов, что хотите. Приводите хоть экстрасенса, хоть колдуна — кого угодно, только чтобы он успокоил этого араба и избавил нас от позора!

Телепат не заставил себя долго ждать и явился тут же после вызова, как джинн из кувшина. И хоть заурядная внешность не выдавала в нем натуру мистическую, способную поддерживать связь с параллельными мирами, а его простой костюм не давал окружающим повода для экзотических ассоциаций, все же чувствовалась в этом человеке какая-то глубокая тайна, которую он не хотел бы делать достоянием общественности. С деловым видом он проследовал через шикарный вестибюль «Европейской», и первая же сказанная им фраза напомнила вопрос врача, пришедшего по вызову к больному:

— А где у нас пострадавший?

В толпе зашептались, чей-то тихий голос переводил вопрос на арабский язык. Важный господин в белоснежном одеянии, отчего его смуглое печальное лицо с усами цвета воронова крыла казалось еще темнее, выступил навстречу Тиллиму. Он молитвенно воздел к небу руки, сжимая пальцами в дорогих перстнях не менее драгоценные четки, после чего с мольбой в голосе обратился к Тиллиму:

— Премудрый иностранец! Сделаю для тебя все, что хочешь, только найди мой кейс!

Переводчик слово в слово повторил сказанное по-русски. Тиллим подумал: «Сам ты иностранец, а я у себя дома!» — и сказал:

— Хорошо. Но, как указано в объявлении, ищу за пятьдесят процентов вознаграждения. Чем платить будете? Если паспортами, я работать отказываюсь: беру только наличными.

— Оплата в СКВ! — тут же вмешался директор гостиницы, по привычке судить обо всех по себе, уже видевший в Папалексиеве хлыща и пройдоху и готовый любой ценой сохранить привлекательный имидж своей гостиницы. Тиллим, услышав слово «СКВ», решил, что предложение вполне приемлемо, но, прежде чем приступить к работе, он вознамерился окунуться в память Мухаммеда Аль-Сабаха и, не раздумывая, взял его за руки, тому же показалось, что у него пытаются вырвать четки, которые он, как всякий правоверный мусульманин, постоянно перебирал, вспоминая суры Корана. Шейх стал пятиться назад и сжимать кулаки, готовый сразиться с гяуром, но Папалексиев уже оставил в покое конечности Мухаммеда Аль-Сабаха. Рукопожатия Тиллиму было вполне достаточно для того, чтобы узнать историю жизненного пути клиента от рождения до дня их встречи да еще заговорить по-арабски, и он нарочито поспешил в четыреста восемнадцатый номер — апартаменты гостя из Эмиратов.

Охрана дивилась и аплодировала такому рьяному сыщику, сразу взявшемуся за дело и исполняющее его изящно, без напряжения, а тот с видом настоящего маэстро вершил сыск в номере арабского нефтяного магната, аккуратно перебирая предметы и оставшиеся бумаги. Через какое-то время он обнаружил продолговатый черный камень с затейливой резьбой, в которой растительный узор сливался с арабской вязью.

— Это, что ли, амулет? — спокойно спросил Тиллим могущественного хозяина номера.

Тот настолько обрадовался находке, что бросился к Папалексиеву, восторженно восклицая:

— Я не знаю, откуда ты знаешь язык Корана, но зато я теперь знаю, что ты великий русский маг и волшебник! То, что ты нашел, — кусок священного камня Каабы из Мекки, величайшая святыня моего рода, тысячу лет оберегавшая моих предков от несчастий! Дорогой мой, да я тебя к себе в Эмираты заберу, хочешь? Я очень рад, очень, но скажи скорее, где же кейс с бумагами? Ты ведь и это знаешь, правда? Ты же все знаешь, я ви-и-жу!

Хитро улыбаясь, Мухаммед Аль-Сабах погрозил Тиллиму пальцем и по доброй восточной традиции принялся обнимать его, осыпая благодарными поцелуями, причмокивая и приговаривая:

— Вспомни, дорогой, а? Вспомни!

Тиллима впервые в жизни целовал расчувствовавшийся усатый мужчина, и он испытал при этом определенную брезгливость, но нужно было продолжать поиск. Перерыв весь обширный скарб шейха вверх дном, Тиллим понял, что ему не хватает информации. Ему было известно, что сам Мухаммед Аль-Сабах прямого отношения к исчезновению дипломата не имел и перед Аллахом был чист, однако для участия в следственном эксперименте ближайшее окружение арабского гостя привлечь не мешало, тем более что, поинтересовавшись распорядком дня и ночи своего клиента, Тиллим уловил фразу:

— Я даже к женам с этим чемоданом хожу.

— Где жены? — четко среагировал частный детектив.

Араб посмотрел на Тиллима с удивлением, переходящим в подозрение.

— Этого недостаточно. Я должен потрогать твоих жен, — простосердечно объявил Папалексиев.

Для добропорядочного главы семейства, каковым Мухаммед Аль-Сабах слыл по всей Аравии, сильнее оскорбления быть не могло. Лицо его вмиг стало серо-бордового цвета, белки глаз налились кровью. Кипя от возмущения, он размахивал руками перед лицом Тиллима, пытаясь объяснить самоуверенному иноверцу, что тот не прав.