Нео-Буратино

Папалексиев, конечно, Бянино предложение всерьез не воспринял и возобновил бег, вся охранная структура трусцой устремилась вслед за ним. Порядочно зарядившись, повеселевший Тиллим возвращался к автобусу. На чистом арабском языке он что-то объяснял своим спутникам, и никому из прохожих не понятная, темпераментная восточная речь создавала вокруг этой экзотической компании своеобразную шумовую завесу.

Вернувшись в гостиницу, Тиллим немедленно приступил к осмотру гарема нефтяного магната. Очень скоро выяснилось, что все жены испытывают друг к другу чувства, далекие от нежного доброжелательства, более того — строят друг против друга всевозможные козни. В конце концов Тиллиму стало известно, что нелюбимая жена Зухра спрятала дипломат с документами у новой фаворитки — Фатимы, желая навлечь на нее подозрение в воровстве и гнев грозного супруга. Так был раскрыт заговор в одном из благополучнейших домов одного из богатейших Арабских Эмиратов.

После блестяще проведенной операции могущественный хозяин семейства пожелал отблагодарить талантливого экстрасенса-сыщика и предложил:

— Дорогой, я тебе так обязан! Как мне тебя вознаградить за твой чудный дар? У тебя есть жена? Хочешь, я оставлю тебе Зухру?

Папалексиев сделал отрицательный жест:

— В наших условиях она не выживет. Ей ведь оазис нужен… А то бы с удовольствием!

— Ну тогда, дорогой, вот тебе десять тысяч долларов — прими во имя Аллаха, всемилостивого и милосердного! К сожалению, у меня на руках только мелочь. Все на счетах, понимаешь, через кредитную карточку. Да ты не горюй, это не беда. Поедем со мной в Эмираты — будешь там большой человек, правоверные ценят таланты! Только скажи — сейчас же прикажу визу оформить!

— Спасибо, конечно, уважаемый шейх, но ваше предложение принять не могу. Вам бы со своим гаремом разобраться: жен-то вон сколько и у каждой свой характер! А зачем вам я при таких заботах? К тому же у вас там жара и пустыня; по нашим меркам — никакой жизни. Не поеду я.

XXI

Расставшись со щедрым Мухаммедом Аль-Сабахом, осчастливленный Тиллим задумал сделать добро внучке актрисы Троеполовой. «Бабка так награждает меня за то, что я помогаю совершенно посторонним людям, а что будет, если я порадую ее внучку?» — размышлял он. Не откладывая дела в долгий ящик, Тиллим тут же позвонил Авдотье в загс и предупредил ее о своем грядущем визите, а также о том, что хочет сделать ей подарок.

Карманы Тиллимова пиджака распирало от покоящихся в них пачек зеленых банкнот. Как бомбардировщик с полным боезапасом ищет, где бы разрешиться от тяжкого бремени, так и в одночасье разбогатевший Тиллим Папалексиев скитался по Пассажу, ища применение своему непривычному грузу. Деньги у него никогда долго не задерживались, независимо от того, заработал он их кропотливым трудом или получил за какую-нибудь мимолетную халтуру, и не было ничего удивительного в том, что огромная сумма, фактически свалившаяся с неба, жгла Тиллиму руки. Да и к чему ему теперь было беречь деньги? За последние дни Тиллиму два раза подряд крупно повезло, и это не могло быть случайностью — он решил, что Фортуна уже никогда ему не изменит. Первый порыв щедрости привел баловня судьбы в ювелирный отдел, где он вознамерился приобрести для Авдотьи украшение, достойное ее светлой души. Разглядывая всевозможные драгоценности, красовавшиеся в витрине, — золотые кулоны и жемчужные бусы, голубые сапфиры и алые рубины, ярко-зеленые изумруды и бриллианты чистейшей воды, — Папалексиев вдруг испытал весь ужас маленького человека, намеревающегося сделать дорогой подарок, к тому же ему в голову пришла мысль, что сияющим камням Авдотья может обрадоваться больше, чем самому Тиллиму. Тут он весьма кстати вспомнил банальную истину, гласящую, что подлинные глубокие отношения проверяются годами, и распространенное мнение, согласно которому дорог не подарок, а внимание, к тому же Тиллиму вдруг расхотелось расставаться с упругими запечатанными пачками купюр, согревавшими его бесприютную душу и уравновешивавшими его шаткое существование. Тиллим вспомнил и о том, что изредка не вредно делать подарки самому себе, тем более что от других подарков не дождешься, и эта трезвая идея повлияла на его окончательное решение: Авдотье он купил… коробку конфет, а себя собрался побаловать дорогой видеокамерой. «Вот куплю камеру, — мечтал Тиллим, — сниму классный фильм! Все поразятся, когда я достигну уровня голливудской звезды, будут у меня брать автографы и пальцами показывать: „Узнаете? Это же сам Папалексиев!“»