Нео-Буратино

— Попадалова-то теперь от зависти месяц спать не будет, аппетита лишится. Может, купим ей что-нибудь? Жалко ее, зачахнет ведь, да и зачем львицу дразнить?

— Еще чего! Ты же не ее сюда привел, а меня! Обалдел ты, что ли, Тиллим: как ты мог поставить меня с ней на один уровень? — прошипела оскорбленная Каталова так, что Анжелика наверняка расслышала ее слова, хоть и не подала виду.

Сконфуженный Папалексиев решил, что раздражать Авдотью альтруистическими поползновениями больше не стоит. Довольная тем, что так быстро укротила разбогатевшего поклонника, она беспрестанно чмокала его в щечку, приговаривая:

— Душка, Папалексиев! Котик!

Авдотья задумала раздразнить Попадалову еще сильнее, а Тиллим просто таял от неожиданных ласк, как тает насквозь промерзший за зиму снеговик в лучах мартовского солнца. На глазах у покупателей, высвобождаясь из-под снежного панциря, в Папалексиеве действительно просыпался мартовский кот. Виляя хвостом, он мурлыкал на ушко своей пушистой подруге:

— Знаешь, а я уже кое-что для тебя в ювелирном выбрал.

При этих словах Папалексиев обнял Авдотью за плечо, обуреваемый нежностью и желанием безошибочно определить ее реакцию на очередной сюрприз. Реакции не последовало, хотя в глазах Каталовой, конечно же, читалась радость и даже ликование, но узнать, о чем она думает, Тиллиму на сей раз не удалось — телепатический заряд иссяк. «Может, я с арабами мало набегал?» — недоумевал Тиллим.

Авдотья между тем опять кокетливо вертелась перед зеркалами, увлеченная выбором подарков. Этот показ моделей продолжался не один час, так что продавцы были весьма утомлены капризами разборчивой покупательницы. Под острым каблуком безжалостной Авдотьи Каталовой изнемогало несколько десятков продавцов и продавщиц: то ей не нравился цвет, то фасон, то она не находила нужного размера, а чаще вещь казалась ей недостаточно изысканной или не впечатляла своей ценой. Радость, посетившая было персонал «Моего Парижа» при виде богатых покупателей, готовых оставить в салоне кругленькую сумму, сменилась раздражением и завистью к взбалмошной крале, которая вот-вот должна была стать обладательницей всех этих многочисленных предметов роскоши. Сами продавщицы могли только мечтать о таких царских подношениях от своих поклонников, а тут пришла какая-то выскочка, указала наманикюренным коготком на понравившиеся шмотки, и теперь они свалятся к ее кривым ногам, как спелые тропические плоды!

Настал торжественный момент расплаты по сорванным фирменным биркам за тщательно подобранный новый гардероб. С ходу предложив расплатиться валютой, Папалексиев наткнулся на препятствие:

— Сумма слишком крупная. Извините, мы такую принять не можем. Ближайший обменный пункт в Театре Комиссаржевской. Пока вы будете менять деньги, мы упакуем ваши покупки. Не волнуйтесь.

Тиллим и не думал волноваться: он спокойно направился в театр и минут через десять вернулся назад, по-прежнему уверенный в себе.

Окружающие и обслуживающие персоны с замиранием сердца следили за тем, как из его карманов одна за другой извергались плотные пачки купюр. Никто из присутствующих не встречал денежного кита, способного поглотить столько товаров разом и тут же расплатиться наличными. Папалексиев обложил деньгами весь стол возле кассы, и кассирша принялась тестировать банковские билеты современным техническим методом. Возможно, она и не подозревала какого-либо подвоха, но свои обязанности привыкла исполнять добросовестно, а инструкция требовала проверять всю поступающую наличность. И вот, то ли техника перестраховалась, то ли купюры не могли доказать своей подлинности, но акт купли-продажи не состоялся. Аппарат признал деньги фальшивыми.

Авдотья отодвинула от кассы не успевшего рта раскрыть Папалексиева и негодующе заявила:

— Не может быть, этого не может быть — он их только в банке поменял, все претензии к банку. Да вы проверьте свою машинку, наверное, еще толком обращаться с ней не научились, а готовы уже ославить честных людей. Я буду жаловаться вашему начальству!

Кассирша же стояла на своем:

— Не нужно меня пугать — я чужих денег не присваивала, а здесь все купюры фальшивые — техника импортная, она не ошибается. Да вы сами можете проверить. — И она стала объяснять, как обращаться с аппаратом.

К этому времени возле кассы собралось уже множество народа. Все внимательно разглядывали покрасневшую женщину в новой шикарной шубе черно-бурой лисицы, под которой был виден английский костюм, тоже новенький, и стоявшего рядом с ней растерянного простоватого парня невзрачной наружности. Зеваки с интересом прислушивались к словам кассирши, и, всякий, как водится, считал своим долгом вмешаться в ход расследования:

— Фальшивые денежки подсовываете? Ай-яй-яй! Как не стыдно!

— Да вы посмотрите там купюры повнимательнее — они, наверное, еще не просохли!

— А дамочка-то сразу все на себя напялила. Вот наглецы: думали, что подделку не обнаружат!

— Товарищ кассир, вы у них паспорта потребуйте. Прописка-то наверняка не ленинградская: понаехали с периферии, гастролеры! Мало у нас своих жуликов, так еще эти едут.