Необъяснимые явления

В большинстве же отношений оказался Ванюша Иванов самым обычным человеком – не очень умным и не очень глупым. В надлежащий срок закончил он институт, уехал к себе в село, где тоже жил просто и разумно: быстро женился, завел двоих детей и хозяйство – частью крестьянское, построенное на обработке земли, а частью охотничье, промысловое.

Наверное, его «случай» можно было бы отнести на счет пьющего дядюшки, неумеренного употребления водки им самим, наследственного отягощения и так далее. Все можно, если бы не одно обстоятельство… Дело в том, что корпус Сельскохозяйственного института, выходящий на улицу Мира (Воскресенскую), – это бывший жилой дом Николая Гадалова – богатейшего из красноярских купцов.

В 1920-е годы перебывало в нем выше крыши разных советских учреждений, все и не перечислить, а с 1935 года расположился Сельскохозяйственный институт.

В этом огромном здании, где жила и большая семья, и многочисленная прислуга, у каждого были как бы свои излюбленные места. Например, один из сыновей Николая Гавриловича, Алексей Николаевич, сделал себе кабинет для общения с узким кругом друзей, компаньонов и знакомых. Сделал как раз в той аудитории, в которую неосторожно вошел Ваня. Сам же Ваня же ничего об этом не знал тогда и никогда не узнал впоследствии. Я его не стал просвещать и не знаю, кто бы за такое дело взялся.

Во всяком случае, я после этого рассказа лучше понимаю вахтеров, которые не любят уходить далеко от дверей и хорошо освещенных привходовых частей, углубляться в недра старинного здания. Что они видят и слышат, я не знаю. Не исключаю, что они не видят и не слышат решительно ничего, что это просто интуиция подсказывает им, где их место, а куда ходить не стоит.

Еще я теперь верю в рассказы некоторых студентов. В то, что иногда в аудитории, где читают лекции по «Истории КПСС», раздается странный звук, больше всего напоминающий сдавленное хихиканье. Могу себе представить, как забавлялись Гадаловы, их друзья, родственники и компаньоны, даже их случайные знакомые, слушая официальные советские бредни.

Мифы енисейской навигации

Рабство тогда было везде… Но лоцман на Миссисипи рабства не знал.

М. Твен

До появления гражданской авиации во многие районы севера можно было попасть только одним способом – по реке. Допустим, из множества сел и деревень на юге края еще можно было приехать по зимней дороге: это в тех местах, естественно, где были лошади и, соответственно, было кого запрягать в сани, когда установится зимник. Но даже из богатых русских деревень на лошадях вывезти можно не так уж много. То есть вывозили и кожи, и шкуры, и мороженое мясо, и замороженное молоко. Это замороженное кругами молоко почему-то особенно поражает воображение многих жителей Европы. А почему, собственно? Наморозить в кастрюле молоко совсем нетрудно. Потом молоко выколачивают из посуды, и получается ровный, удобный для отсчета круг. Такие круги легко накапливать хоть всю зиму, было бы желание. Я еще своими глазами застал эту торговлю молочными морожеными кругами. В 1950-х – начале 1960-х мороженые молочные круги на базаре продавались так же обычно, как говядина или барсучий жир. Впрочем, барсучий жир – это для жителя Европейской России, особенно обеих столиц, тоже из области экзотики.

Ну вот что можно увезти на санях, даже если ездить несколько раз в зиму? Продукцию охоты – шкуры, жир, мясо. Мясо и то не все, потому что туша лося потянет килограммов на триста, а сани поднимут от силы килограммов четыреста, если кони хорошие и если считать с ямщиком, одетым тепло, а тем самым и тяжело. Можно вывезти продукцию животноводства – шкуры, кожи, шерсть, то есть то, что весит поменьше, а стоит все-таки побольше. Мясо можно везти в город только тогда, когда город не очень уж далеко; по опыту, возили километров за двести-триста. Молоко повезут с еще меньшего расстояния – километров сто или двести.

А самая главная продукция крестьянина – хлеб? Эту главнейшую «продукцию» везти важнее всего: возможность торговать зерном делает хозяйство товарным, экономически состоятельным. Но везти хлеб труднее всего: хлеб тяжел и сравнительно дешев, если брать по весу, то дешевле мехов, даже дешевле кож. До появления пароходов сибирское крестьянство вывозило хлеб по воде. Но много ли увезешь на веслах (если плыть по течению) или если тащить лодку бечевой, по-бурлацки (против течения)? Крестьянство обрекалось на полунатуральное хозяйство – на то, чтобы самим и потреблять то, что произвели.

Впрочем, это мы пока говорим о местах обжитых, населенных. О местах, где давно проложены дороги, где пашни вытеснили тайгу, а сельские жители мало отличаются от жителей московской или воронежской губерний. К северу от Ангары лежат очень малодоступные для человека области с совсем другими правилами жизни.