Необъяснимые явления

Вы делаете, как вам сказали, ложитесь на санки и «шуруете»… В следующий момент вы все трое оказываетесь в совершенно разных местах, потому что олень куда-то убежал, палка-хорей улетела, а вы торчите головой в сугробе. Я не преувеличиваю – именно что торчите, потому что в сухом и очень холодном климате снег сухой и рыхлый. Человек без лыж совершенно не может идти по такому снегу, он сразу же начинает проваливаться по пояс, с первых же шагов. Если человек пролетит некоторое расстояние и будет запущен с хоть какой-нибудь силой, он именно что втыкается в сугроб головой вперед. Какое-то время уходит на то, чтобы освободиться.

К чести эвенков будь сказано, они не смеются чужому горю. Очень веселятся туристы – опять же к чести их будь сказано – не только над посторонними, но и над собой, друг над другом. Но если надо куда-то ехать, что-то делать, если куда-то торопишься, это все, говоря мягко, раздражает.

Самое главное – завести на оленях в северную тайгу, тем более в тундру, нельзя почти что ничего. По крайней мере, ничего объемного и тяжелого. Поэтому с древних, почти легендарных времен – с XVII, с XVIII веков, с появления русских на Енисее – все на север завозилось по воде. Только по воде! Другое дело, сколько грузов было реально завести все той же бечевой, да еще по неудобным, не приспособленным для жизни местам.

Спасением для Севера сделался пароход. По рекам Европейской России пароходы бегали с 1837 года, доказывая: посредством паровой машины по воде можно возить что угодно, кого угодно. Куда угодно? Да… Туда, где есть достаточно глубокая вода. Когда угодно? Да… Если нет льда. Пароходы связали города, стоящие на громадных, медленно текущих реках России, везли грузы и людей от Астрахани до Твери.

В 1861 году составилась первая в Красноярске пароходная компания. С 1863 года пароход «Енисей» прошел Северным морским путем и начал делать рейсы по реке – от Енисейска на север. Гиблая северная тайга, беспредельность тундр по всему Таймырскому полуострову оказались хоть как-то связанными с Енисейском. В места, где люди попросту не видали никогда буханки хлеба, повезли муку, крупу, ткани в масштабах, совершенно не виданных раньше.

От Енисейска пароход мог идти в Ангару, вплоть до Байкала, и даже по Бакалу и его притоку Селенге – до Бурятии и Монголии. Проблемой стало судоходство по самому Енисею, к югу от Казачинских порогов – от двух перекатов, где Енисей пробивает себе дорогу в отрогах Енисейского хребта. Русло реки тут сужается с 650 до 350 м, скорость течения достигает 18 км в час.

Казачинские пороги считались непроходимыми, долгое время никто и не пытался провести через них пароход. Была даже идея провести в Красноярск пароход по частям или привезти паровую машину, необходимые приборы, инструменты, а корпус собирать в самом городе. Ведь появись на Енисее пароход южнее Казачинских порогов, он вполне мог бы ходить от этих порогов до самых Саянских гор.

Великое дело сделал Николай Гадалов, с которым так многое связано в жизни старого Красноярска. Не веря в легенды и традиции, Гадалов велел провести замеры уровня талой воды на Казачинских порогах в половодье. Измерения показали: в середине июня пароход сможет пороги пройти, если ему хватит сил двигаться против очень сильного течения.

В 1880-е годы Н. Гадалов купил у фирмы «Кнопп» пароходы «Москва» и «Дальмах» и несколько барж. Это вообще очень известная, даже знаменитая фирма, «Кнопп», торговавшая всем на свете, от запонок и пуговиц до пароходов и паровозов. В начале ХХ века о фирме ходила частушка:

В магазине Кноппа выставлена жо…!
Не подумайте дурного, желтая перчатка!

Этот самый «Кнопп» и продал Гадалову пароходы. Пароходы, вопреки пессимизму скептиков, смогли идти узким фарватером, преодолели пороги! В конце июня 1882 года чуть не весь Красноярск сбежался смотреть на «Москву», ведь многие красноярцы в своей жизни еще не видели парохода.

Расчет Николая Гадалова, как чаще всего и бывало, не подвел: в 1884 году чистый доход от эксплуатации «Москвы» достиг 14 592 рубля, «Дальмаха» – 10 099. В 1888 году по Енисею ходили 6 пароходов, из них 3 были Гадалова, а 3 принадлежали иркутскому воротиле И. М. Сибирякову. К Первой мировой войне, к 1914, по Енисею ходило 29 пароходов и много барж. Вот теперь производящие хлеб районы смогли сдавать свою продукцию.

На берегах Енисея сразу же появилось множество пунктов, куда свозили хлеб из окрестных деревень. Даже если надо было везти тридцать, пятьдесят, даже и сто километров, то это все же далеко не триста и не пятьсот. Хозяйство сделалось гораздо более эффективным, товарным; а с 1895 года, когда железная дорога дошла до Красноярска, Сибирь превратилась в одну из житниц России, да и не только России. До 3 миллионов пудов, то есть до 50 тысяч тонн хлеба, вывозилось из Сибири в начале ХХ столетия.