Необъявленная война: Записки афганского разведчика

…Я только страдал по воле Амина, но никогда не видел этого человека в глаза. А мне так нужно было найти его, рассказать, что наказала Джамиля, что просили передать жители далекого горного кишлака. Джамиля посылала меня искать у Амина справедливости и защиты, просила сообщить, как, прикрываясь его почтенным именем, от имени партии творят произвол такие авантюристы, как Барык. Она почему-то верила ему, надеялась, он-то поймет, поможет. Но дойти до Амина мне не пришлось, арестовали, не сошлись наши дороги с ним. А вот Ахмад встречался, удостаивался высокой чести, держался за руку Амина, почтенно здоровался и прощался. Было это на киностудии «Афганфильм», куда зачастил ездить Амин. Безопасность Амина в районе киностудии обеспечивал мой друг со своим отрядом. Перекрывал с солдатами прилегающие улицы, очищал трассу от машин и пешеходов, расставлял по ходу движения машины Амина заслон из автоматчиков, прикрывал большого человека танками и бронетранспортерами. Сюда его влекли не новые звезды голливудского экрана, не страсти итальянских детективов или индийские мелодрамы. Человек он был занятой, не было свободной минуты на просмотры фильмов из особого фонда. На киностудию Хафизулла Амин приезжал работать. Оказывается, руководитель партии и правительства Народно-демократической республики Афганистан по совместительству подрядился на должность киноактера. Ахмад присутствовал на всех съемках, рассказывал об этом с улыбкой:

— Как он играл! У него наверняка талант был от рождения… Это же надо так точно и натурально изображать… самого себя!

— Самого себя?! — не поверил я своим ушам.

— Вот именно! Хафизулла Амин играл в кино Хафизуллу Амина! — сказал и тут же залился смехом.

…Не от хорошей жизни подался в актеры Амин. Некоторые обстоятельства заставили его позировать перед кинокамерой в этой роли. Он знал, что среди народа и членов партии особой популярностью не пользуется. Его терпят, пока имеет высокий пост. Одному ему и друзьям из-за океана известно, как он оседлал заветное кресло вождя. Но крепки ли ножки у этого кресла, надежны ли пружины под мягкой подушкой? Власть есть в его руках, а на душе у Амина неспокойно, кошки скребут, удержится ли он на этом кресле? Будущее такое тревожное и туманное. А прошлого не существует, нет той самой героической, необыкновенной биографии, которая обычно бывает у вождей… Нет — так можно выдумать, все в его руках, все подвластно в этой стране его воле… Впрочем, и выдумывать Амину ничего не следует. Ведь было же такое, и он попадал в тюрьму. Правда, всего на несколько часов перед самым Апрельским восстанием.

…Но было… И вот на экране сцена ареста. Ломятся в дверь его дома на рассвете свирепые полицейские. Спокойно идет им навстречу Амин. Ни один мускул не дрогнул на его лице, когда он слушал сообщение о своем аресте. По нескольку раз ему приходится переигрывать эту «трагическую» страницу из биографии политического деятеля. Требует от режиссера новых и новых творческих решений, сам весь потом изошел от ярких прожекторов, но не уходит с площадки, готов начать все сначала. Одет по-домашнему — длинная рубаха навыпуск, штаны пузырятся, босиком. Несколько раз встает и ложится в постель на полу. Старается показать себя мучеником за народное дело, увековечить свое имя для потомков, занять почетное место в революционной истории Афганистана. Эти кадры до сих пор хранятся в архивных фондах киностудии «Афганфильм». Ему, пожалуй, может позавидовать и сам президент США господин Рейган. Он думал, что первый попал из кинозвезд в президенты. Ан нет, обошел, обскакал его Хафизулла Амин. Еще в 1979 году киноактер Амин восседал на президентском кресле. Его запомнили люди не только по кадрам кинофильма. Запомнили по тем кровавым следам, которые он оставил в жизни афганского народа, запомнили и прокляли.

…В актовом зале Кабульского университета не было свободных мест. Мы чуть опоздали с Ахмадом, досталось одно кресло на двоих в самом последнем ряду, у стенки. Это было первое собрание общественности столицы после свержения диктатуры Амина. Рабочие и воины, почтенные улемы и муллы, торговцы и ремесленники, молодые ребята из ДОМА. Впервые обнародовались факты и свидетельства преступной деятельности Хафизуллы Амина и его клики против партии и народа. С докладом выступал секретарь Кабульского горкома партии. Совсем недавно он слушал лекции в этом зале, здесь его поздравляли с получением диплома инженера. Секретарю горкома не было и тридцати, а голова, как у старца, белая. Я знаю этого парня. Он тоже прошел через Пули-Чархи. Только досталось ему больше, чем мне. Пересчитали ребра свинчаткой, прошили тело электротоком, сломали пальцы в суставах, содрали щипцами ногти на руках. Но он оказался двужильным, сумел потягаться со смертью, выдержал, не сломался, может честно смотреть в глаза людям. Наверное, зря поручили ему делать этот доклад. Слово скажет — и головой дергает, к стакану с водой тянется. Сделает глоток, помолчит, пересилит себя и снова о страшном, тяжелом, незабываемом.