Необязательная страна

Многие в центре и слева, глядя на путаницу в политике Буша и Обамы, приходили к выводу, что Соединенным Штатам пора принять как неизбежность тот факт, что Иран обретет ядерный статус и что он на самом-то деле не станет Армагеддоном. Америке и раньше приходилось иметь дела с такого рода угрозой, и сочетание сдерживания и устрашения приостановит иранскую угрозу. Как когда-то было со Сталиным, Мао и Ким Чен Иром¹⁴³. Иранцы вряд ли станут развязывать ядерную войну, от которой они мало что могут получить, но потеряют все. Вряд ли они также передадут ядерные материалы в руки террористов – это то, что беспокоит нас в связи с Пакистаном, но тем не менее это не толкает нас к войне с ними. Что касается ядерного потенциала Ирана, который может привести к ядерному безумству в регионе, то это только тема для разговоров, но в ее пользу мало исторических подтверждений. В конце концов, ядерная бомба Северной Кореи не вынудила Японию и Южную Корею создавать свои собственные бомбы. Не стали рваться к обладанию ядерным потенциалом ни Бангладеш, ни Шри-Ланка, чтобы сравняться с Индией и Пакистаном. У Америки много опыта урегулирования именно такого рода угрозы, какую может представлять собой Иран, и гораздо меньше впечатляющих результатов успешного решения проблем при помощи войн на Ближнем Востоке.

Тем не менее, даже если пересечение Ираном ядерного порога и не завершится Армагеддоном, это будет означать поражение Соединенных Штатов, постоянно заявлявших о неприемлемости этого. Если политика «двух дорожек» потерпит поражение, а вместо нее будет развязана война или осуществляться сдерживание, это будет означать поражение Обамы. Обама обозначил политику «двух дорожек» как свою личную, тонко ее настроил и придал ей еще больше зубов, а потом вернул красную черту Буша, заменив отказ от обогащения урана отказом от ядерного оружия. И все же красная черта может быть нарушена. В конечном счете политика «двух дорожек» только давала Ирану повод вгрызаться в проблему еще глубже и еще сильнее держаться своих ядерных амбиций. Эта политика сделала Иран не менее, а более опасным. Америка из-за нее оказалась в положении, когда ей надо либо решать вопрос о войне, либо потерять лицо, позволив Ирану стать ядерной державой. Лучше было бы, если бы Иран был серьезно повязан, а потому как можно раньше замедлил бы свое продвижение к ядерному потенциалу, чтобы не было ни риска войны, ни потери лица на такой завершающей стадии игры.

Благодаря нашей политике Иран, по всей вероятности, станет бо́льшей угрозой, чем он является сегодня. Результатом будет не отказ Ирану в ядерном статусе, а создание чего-то подобного Северной Корее в самом сердце Ближнего Востока. Санкции приведут к изоляции, социально-экономическому упадку, и режим все усиливающейся жесткой линии получит ядерный щит. А если Иран превратится в государство-банкрота под воздействием санкций, то обширная территория, за которую никто не будет нести ответственность, разобщенное общество и разбитая экономика – все это станет самой сильной головной болью, источником наркотиков и террора прямо в центре стратегически важного региона.

Проблема Северной Кореи состоит не в том, что она является ядерным государством, – одно только множество обычных видов вооружения и их близость к Сеулу уже делает ее очень и очень опасной, – а в том, что она является плохо функционирующим несостоятельным государством, военизированным, радикально настроенным, расположенным в жизненно важном районе мира. Затягивание петли вокруг шеи Ирана не изменит его намерения стать ядерной страной (это может, по сути, убедить его твердо стоять на реализации своего плана), но укрепит мощь революционной гвардии и других сторонников жесткой линии в политике. В течение некоторого времени администрация Обамы жаловалась на растущий контроль со стороны сил безопасности над принятием решений в Тегеране. Но это результат размахивания саблей. Разговоры о войне не приводят к власти умеренных и реформаторов.

Экономика Ирана слишком велика для того, чтобы стражи ислама могли ее контролировать. Однако с ее сокращением революционная гвардия уже в состоянии ее лелеять, как дитя. Сильнее всего пострадал от санкций частный сектор, что позволило стражам ислама расширить свое влияние и наложить руку на быстро растущий черный рынок, вызванный установлением санкций. Как ни парадоксально, но санкции, со всей очевидностью, способствовали росту благосостояния и мощи революционной гвардии.