Необитаемое сердце Северины

Бог не имеет отношения к книге наказаний за преступления. Он судит сам, и пойди пойми – как и когда?.. Опять же, его «не навреди ближнему своему» звучит слишком размыто – что за вред будет?.. Северина перебрала в уме всех жителей Полутьмы, которые два года назад решали ее просьбу остаться жить в деревне, и выбрала того, кто был сильно против, и самого молчуна в деревне. Она пошла к Немцу.

Немец, выслушав ее просьбу купить где-нибудь «Уголовный кодекс» и рассмотрев протянутые деньги, ушел в дом. Северина осталась стоять на улице. Она очень удивилась, увидев в руке вернувшегося Немца книгу. С интересом поискала в его лице намек на необходимость держать такое дома, но ничего не обнаружила, кроме еле скрытой насмешки. Стоит отметить, что эта самая насмешка все же была какой-никакой реакцией на нее, Северину. Немец ранее всегда обходил ее стороной и заговаривал в редких случаях, а уж посмотреть в лицо, да еще развеселиться! – такого Северина и не помнит.

Книжка оказалась на редкость бестолковой. Северина уставала читать ее и перечитывать, пока не догадалась зачеркивать карандашом все непонятное. Появилось много вопросов, основной по ее интересу – что считается ущербом для жизни и здоровья. Пришлось идти выяснять к Армии. У нее во дворе в тот день четверо солдат залихватски кололи дрова, а сама Армия варила для них в большой кастрюле курицу с картошкой. Воинская часть из-под Сурков уже который год вела шефство над майором в отставке Петровой. Майор Петрова вопросам девочки удивилась, но отвечала открыто, отрабатывая свою долю общения с сиротой.

Северина с удивлением узнала от Армии, что мужчина сам толком не управляет своим членом, и член этот может подняться в любой даже неподходящий момент, а у некоторых – он вообще вместо мозгов. Что умная женщина знает, как управляться с таким явлением и руководить поведением мужчины. И что самое главное – к сорока годам у большинства пьющих мужиков член вообще перестает подниматься сам по себе. И никакого вредительства тут не понадобится, самогона и водки достаточно. А если какой несгибаемый попадется, который сильно гуляет и ни одной юбки не пропускает, так и на него найдется ведунья, которая его елдак опустит быстро и надолго, но она, Армия, в заговоры не верит, а верит в медицину, пусть даже и травяную. Потому что – как получается? Придет к бабке-знахарке жена такого гулящего, чтобы ему отворот от разлучницы сделать, бабка даст травки, мужик попьет-попьет и перестает гулять вообще. Сидит дома. Скучный – но дома. А почему?

– Почему?.. – шепотом спрашивает Северина.

– А потому что от травки этой, пока он ее пьет, у него вообще ничего не стоит! Ни на кого! Вот тебе и вся порча – гомеопатия называется.

– И бабку эту... знахарку по статье за причинение вреда члену не судят? – спросила Северина.

Тетка Армия от такого вопроса даже ухнула внутри себя. Села, пристально осмотрела девочку и осторожно заметила:

– А поди докажи, если все на месте болтается и без видимых повреждений... Севка, зачем тебе это? Телевизор небось с утра до вечера смотришь? Унесу-ка я этот ящик из твоего дома! Давай, помоги накрыть на стол, пора солдатикам обедать.

Северина осталась поесть у тетки Армии. За столом солдатики сидели голые по пояс, пахло от них крепким потом, они шутили, чавкали и смеялись. Девочка впервые видела молодые мужские тела и тут же тайно в одно влюбилась. Юноша заметил ее интерес, подмигнул и скорчил рожицу как маленькой.

* * *

Феликс Мамонтов, возвращаясь осенним вечером с Феей из театра, в подворотне своего дома подрался с хулиганами. Подошли двое, попросили закурить. Лекс стоял спокойно, закрывая собой женщину, и ждал. Один из хулиганов резким выбросом руки обнажил лезвие ножа. Феликс напал первым. Осмотрев напоследок два валяющихся тела, он отвел Фею домой и позвонил с домашнего телефона, попросив в конце сообщения держать его в курсе. Хулиганов забрала «Скорая», которую вызвал случайный прохожий. Ника заехала за Феликсом ранним утром следующего дня. В машине сказала, что оба нападавших живы, имеют по несколько переломов ребер, у одного сломан нос.

Феликс несколько минут думал. Ника за это время сняла показания на свой прибор с его «белого ящика» – так Феликс называл небольшую коробочку на теле. И выехала со двора.

– Что болит? – Она покосилась на его рассеченную щеку, кое-как заклеенную пластырем.

– Палец вывихнул на левой руке, еще один из этих мудаков заехал мне башмаком по лодыжке.

– Головой ударялся? Сознание терял?

– Нет.

– Почему они живы? – буднично спросила Ника.

– Не знаю, – Феликс пожал плечами. – Может, я перезанимался борьбой? Захотел проверить свои новые способности на практике? Короче, не было у меня установки убивать. Дебильно решил подраться. Я тут подумал, кстати... Пока отец не рассказал мне о собаке, ничего такого со мной не происходило.

– Откуда ты знаешь?

– Да уж как-нибудь заметил бы!..

– В толпе и бессознательно... – задумалась Ника. – Мог и не заметить. Нежно ты жил, Феликс Мамонтов. Без дворовых разборок, законы не нарушал, в армию не ходил и всем нравился, так?