Необходима осторожность

– Совершенная ложь, – продолжал Пип. – Я ее выдумал, мне ли не знать. У него не было никакой температуры. Он – и-го-го – труса праздновал… Но нам теперь придется ее поддерживать. И чем скорей Эванджелина проявит беспокойство по поводу его болезни, тем лучше. Можно будет сказать, что она уже ездила к нему и вернулась страшно расстроенная. Ну да, я знаю, что это неправда, но – и-го-го – мы можем это сказать. Потом мы можем сказать, что произошло недоразумение с числами. И что я куда-то девал кольцо и совершенно растерялся. Свалим все на меня. На то шафера и существуют. Пустим в ход любую выдумку, и чем больше их будет, тем лучше. Будем наводить туман. Одному скажем – дело в том, а другому – дело в этом. Так что каждому будет известно больше, чем остальным, и мы скроем правду в общей неразберихе. Вот что – и-го-го – подсказывает здравый смысл. Факт получился неприятный. А как вам известно, сэр, как известно вашим преступникам, чем некрасивее факты, тем более необходимо их запутать. Над нами, слава богу, не будет такого следователя, как вы, сэр. И чем скорей мы обладим все это дело, тем лучше.

– Вот с этим я согласен, – объявил инспектор. – И требую, чтобы именно так и было.

– Я займусь этим и все устрою, – сказал Пип, снова входя в свою роль Пэка.

– Но если опять начнется какая-нибудь канитель…

– Тогда капут! – смачно произнес Пип и повернулся к жениху. – Вы поняли?

Эдвард-Альберт кивнул в знак согласия.

Инспектор медленно встал и надвинулся на своего будущего зятя. Вся грозная сила Скотланд-ярда сосредоточилась в его поднятом пальце.

– Эта девушка будет, как полагается, благопристойно обвенчана независимо от ее желания, или вашего, или чьего бы то ни было… – Он помолчал, словно в нерешительности. – Я не допущу, чтобы честь моего семейства была во второй раз заляпана грязью. Вы на ней женитесь и будете подобающим образом с ней обращаться. По характеру это настоящая мегера, не спорю, но все-таки она образованная молодая леди, и вы этого не забывайте. Она леди, а вы не джентльмен…

Теперь уж он не обращался к Эдварду-Альберту. Он говорил сам с собой, глядя поверх Пипа.

– Мне часто приходило в голову, что если б я шлепал ее иногда… Или кто-нибудь другой шлепал бы ее. Но над ней не было женского глаза… Ну, да снявши голову, по волосам не плачут. Когда она была ребенком… Если б только она могла навсегда остаться ребенком… Она была таким славным ребенком…

Родительский вопль, звучащий на протяжении веков!..

Так, в результате спутанных объяснений, свадебное торжество вновь заняло свое место на календаре, и в назначенный срок Эдвард-Альберт вместе с Эванджелиной предстал перед священником, отличавшимся почтенной наружностью и необычайной быстротой речи. Пип встал за спиной Эдварда-Альберта, как чревовещатель за своей куклой; три неизвестно откуда взятые подружки держали шлейф Эванджелины. На одном из передних мест находился инспектор Биркенхэд; он придирчиво следил за всем происходящим, явно решив при малейшем намеке на колебание со стороны жениха превратить его в отбивную котлету.

Старичок священнослужитель мчался, как на пожар. Эдвард-Альберт не мог ничего разобрать в дикой скачке непонятных слов…

Вдруг он почувствовал, что они обращены непосредственно к нему.

– Берешь ли ты в жены эту девицу и будешь ли ей мужем, пока вы оба живы? – словно из пулемета, поливал священник.

– Как? – переспросил Эдвард-Альберт, не разобрав, чего от него требуют.

– Скажите «да», – подсказал Пип.

– Да.

Брандспойт повернулся в сторону Эванджелины. Та очень внятно ответила:

– Да.

– Кто вручит невесту жениху?

Быстрый обмен взглядами между инспектором и Пипом. Звук одобрения со стороны инспектора и что-то вроде «О'кей» со стороны м-ра Чезера, который ловко делает шаг вперед и вкладывает руку Эванджелины в руку священника. Тут происходит небольшая заминка, и священник нетерпеливым рывком соединяет правые руки жениха и невесты, продолжая бормотать непонятные слова.

– Повторяйте за мной. Как имя?

– Эдвард-Альберт Тьюлер, сэр.

– Я, Эдвард-Альберт Тьюлер, беру тебя – как имя?

– Эванджелина Биркенхэд.

– Эванджелину Биркенхэд в жены…

Наступил главный момент.

– Кольцо? – со старческим нетерпением произнес священник.

Но м-р Чезер был на посту.

– Здесь, сэр. Все в порядке, сэр.

– Ей на палец.

– На безымянный , нескладеха, – послышался отчетливый шепот Пипа. – Смотрите не уроните.

– Повторяйте за мной. Сим кольцом обручается…

– На колени, – прошипел Пип, давая Эдварду-Альберту легкий ориентирующий толчок.

Таким путем древняя торжественная церемония была доведена до благополучного конца. Эдвард-Альберт пролепетал молитвы и ответы с помощью неожиданно всунутого ему в руки молитвенника. Последовало еще некоторое количество сверхскоростного бормотания, а затем Эдвард-Альберт зашагал по приделу с цепко держащей его под руку Эванджелиной – под аккомпанемент исполняемого помощником органиста свадебного марша из «Лоэнгрина».

– Великолепно! – прошептал Пип. – Просто великолепно. Я горжусь вами. Выше голову.