Необходимые монстры

Когда часы пробили три, Радужник поднялся и подошёл ко всё ещё раскрытому походному сундуку с книгами. Всё оставалось таким, каким оставила Имоджин, и на какое-то время на глаза ему попалось свечение с булавочный укол. Нагнувшись, он вынул из гнезда пузырёк. Тот был наполнен мелкими ракушками и костями: предметы, какие, можно ожидать, стал бы собирать ребёнок на морском берегу. Он поднял пузырёк и повернул его в руке. Ошибиться было невозможно: внутри что-то мерцало. Крышка открутилась с сухим скрежетом. Среди собрания мелочи лежал стеклянный сплюснутый овоид. Внутри он был дымчатым и слабо светился. Когда Радужник извлёк его, тот пристроился у него на ладони, а когда он отвёл ладонь – остался в воздухе. И овоид поднялся, чтобы присоединиться к пяти оцелусам, которые подплывали к нему стайкой любопытных рыбок.

Книжный магазин Таджалли

На следующее утро Мох решил нанести визит Оливеру Таджалли. Радужник ушёл где-то среди ночи, а Имоджин всё ещё спала. С прихода Радужника Мох впервые покинул квартиру. Позаимствовав кожаное пальто и приличные туфли, он пошёл быстрым шагом, избегая встречаться взглядом с редкими прохожими. Потирал ладонь о ладонь, чтобы согреться. Было ещё рано, и лёгкий морозец нежился на ближних крышах. Трамваем можно было добраться быстрее, но ему хотелось передвигаться незамеченным, насколько только это возможно.

Боковые улочки были вымощены кирпичом, почти совершенно стёршимся за столетия, и утыканы крышками канализационных колодцев, отлитыми с барельефом рыбы. Воздух был наполнен запахом пекущегося хлеба, который мешался с угольным дымом. С железнодорожного моста Мох видел, как рабочие во дворе пекарни закатывали караваи в фургоны доставки. Лошади на холоде били копытами. Лишения войны вернули многое из того, что делалось в старину. Ещё пятнадцать минут пешочком – и Мох оказался у книжного магазина, самого заметного здания в круге уличного движения, очерченного трамвайными линиями. В центре круга был парк. Подходя, Мох через переплетения ржавых конструкций на игровой площадке видел фасад магазина Таджалли и бронзовый памятник какому-то забытому герою.

Квакуша не соизволил и глаз поднять, когда Мох подошёл к прилавку. Несомненно, всё ещё дулся из-за атласа.

– Мне нужно поговорить с Оливером, – сказал Мох.

– Господин Таджалли в ванной, – протянул клерк, закатывая глаза. – Надеюсь, вы бережно обращаетесь с тем атласом, господин Лес.

Мох поднялся на второй этаж. Стены украшали фотографии, надписанные писателями известными и позабытыми. Подойдя к одной двери, он постучал бронзовым молотком, закреплённым на уровне глаз.

– Проваливай, – донёсся крик изнутри.

– Оливер, это Мох.

– Я ванну принимаю, чёрт бы тебя побрал.

– Ты только и делаешь, что ванну принимаешь. Впусти меня, пока я не задохнулся тут. – Мох всё больше распалялся в спёртом воздухе.

– Отстань от меня, – бросил тот.

– Оливер, открой дверь, пока я её не вышиб.

– Чтоб тебя разорвало. Очень мило. Ладно, тогда заходи. Иначе, как я понимаю, миром не кончится. Не заперто. Жар только не выпускай.

Мох вошёл в большую ванную комнату, выложенную потрескавшимися плитками, затирка меж которыми походила на чёрные полоски лакрицы, пол в ванной обильно порос грибком. Оливер Таджалли барахтался в чугунной ванне на высоком постаменте. Духота от пара и плесени мешалась с дымом его сигары, от которого ломило в висках. На голове у Оливера торчал проеденный мышами цилиндр, а перед ним на сиденье лежала раскрытая книга порнографических гравюр. Служанка у дальнего конца ванны подливала из чайника в воду кипяток. Потом, словно помешивая несуразный суп, она лопаткой для стирки равномерно распределяла тепло.

– Чего тебе? – требовательно рыкнул Оливер. – Давай побыстрей. Мне нездоровится.

Встречаться возле ванны Моху было не впервой, но он поклялся, что этот раз станет последним. Пока книжный торговец нежился, розовокожий, в серой водице, Мох отводил глаза от того, что воображение ему уже нашептало.

– Вчера днём в дом Сифорта пришла какая-то женщина и заявила, что ты дал ей этот адрес и назвал моё имя. Моё настоящее имя.

Оливер насупился, взвешивая слова Моха:

– Твоё настоящее имя она уже знала.

– Едва ли в этом дело, Оливер.

– Она таки пришла туда, да?

– А что, по-твоему, она собиралась делать? Ты зачем меня так подставил? Что стряслось с верностью слову?

– Хм. Ну а ты чего просто не соврал? Сказал бы ей, что слыхом не слыхал про Моха. – Оливер засмеялся, скаля прокуренные зубы. Болезнь, что ускоряла старение Оливера, в последние месяцы преуспела ужасно. Он выглядел вдвое старше Моха, хотя на самом деле когда-то, в детстве, они были неразлучными друзьями.

– Если б он так и сделал, она бы сюда опять пришла. – Голос служанки, мягкий, как топоток мышиных лапок, застал мужчин врасплох.

– Что? – Оливер глянул на неё сквозь узкие щёлочки глаз.

– Я просто подумала, что она могла бы назад вернуться и шум поднять, – пролепетала служанка.