Необходимые жертвы (ЛП)

Один их них, сказал Найрен. Скоро мы получим ответы на некоторые вопросы.

Но он же мертв, возразил Соррелл. Как…?

На счет три, вымолвил Пендаран, прерывая Соррелла и глядя на Найрена.

Пальцы лунного эльфа крепче обхватили меч.

Раз, два…

Сообразив, что они собираются сделать, Соррелл начал поднимать свою булаву. Нет! Позвольте мне…

Драйдер повернулся к нему, сверкнув клыками.

Три!

Несмотря на двеомер ускорения на булаве Соррелла, Найрен оказался быстрей. Одним ударом он перерезал драйдеру горло. Из раны фонтаном забила кровь, и монстр рухнул на пол. Брызги полетели на плечо и руку Соррелла.

Спасибо, что отвлек его, сказал Найрен.

Соррелл вспылил:

— Его должен был убить я!

Он выкрикнул это вслух, позабыв о строгом приказе Пендарана хранить молчание.

Твое время придет, вмешался Пендаран, когда того захочет Шевараш. Затем, обращаясь к Найрену, продолжил. Сними труп.

Найрен, взлетев, разрубил паутину мечом и осторожно спустил кокон на пол. Пендаран, сев рядом с ним, убрал паутину с лица дроу.

Соррелл уставился на темного эльфа — он никогда до этого не видел дроу так близко. Это была женщина. С узким лицом и заостренными ушами наземного эльфа, однако кожа была черной, как беззвездная ночь, а волосы — цвета слоновой кости. Даже в смерти ее лицо сохранило жестокое выражение. Соррелл сжал кулаки. Найрен схватил его за руку, словно почувствовав желание Соррелла обрушить на дроу свою дубину и бить, бить…. Взяв себя в руки, Соррелл просто плюнул на труп.

Бессмысленная трата хорошего плевка, на мой взгляд, бросил Найрен.

Пендаран, разорвав паутину, освободил плечо дроу. На нем оказалась повязка, темная от засохшей крови. Рука сильно распухла, и на ней виднелись маленькие точки — следы укуса.

Их командир, заключил жрец. Оставшиеся трое запаникуют.

Но при этом побегут быстрее, теперь, когда она их больше не задерживает, заметил Найрен.

Соррелл покачал головой. Он слышал, что во всех благородных Домах темных эльфов царит матриархат, но ему было сложно это понять. Дроу, убийца его сына, могла оказаться женщиной. Он вспомнил Далмару, ее нежность и доброту. Разве может женщина быть настолько жестокой, чтобы убить трехлетнего мальчика?

Пендаран читал над трупом молитву. Соррелл не мог понять для чего, пока не увидел, как со скрипом раскрылись челюсти, и как со свистом вырвалось дыхание из мертвых легких.

— Ссспрашивай! — прошептали губы, озаренные священным светом Шевараша.

— Ваш талакз — какой город послал его? — задал вопрос Пендаран.

— Брундаг, — ответил труп. Желчь булькала в глотке и стекала по щеке, когда он говорил.

Почувствовав тошноту, Соррелл отвернулся. Он прошел к озерцу и погрузил в него руку, пытаясь смыть кровь с рукава.

Хорошая идея, одобрил Найрен, присаживаясь рядом с Сорреллом. Только не забудь потом снова нанести защитную краску, а то она смылась.

Он опустил в воду свой меч. При свете лишайников Соррелл разглядел на клинке надпись, сделанную черной филигранью: «Бич Глубин». Найрен высушил меч и вложил его в ножны, после чего погрузил в воду руки. Умывая лицо, он засучил рукава, и Соррелл увидел на его предплечьях неравномерные бледные отметины — следы страшных ожогов.

В таких случаях вежливее всего — притвориться, что ничего не заметил, но Соррелл не смог сдержать любопытства.

Откуда это?

Это случилось много лет назад, ответил Найрен. Мы жили в Высоком Лесу. Не в самом Нордахаэриле, а на окраине, из-за Адаира. В ночь, когда пришли дроу, жители города подняли наверх веревочные лестницы. Они были слишком напуганы, чтобы прийти к нам на помощь. Даже когда наше дерево начало гореть. Он глядел в стену своими зелеными глазами, потемневшими и беспокойными, как море во время шторма. Даже когда наша мать стала кричать.

Соррелл сделал глубокий вдох. Мой сын…

Найрен поднял руку. Вот только не надо начинать со мной игру «Мое горе больше твоего», предупредил он. Все это я слышал и раньше.

Он резко встал и пошел к выходу. Медленно Соррелл поднялся на ноги и пошел туда, где у трупа сидел Пендаран.

Солнечный эльф окинул его взглядом. Ты был когда-нибудь в Амрутларе?

Соррелл нахмурился, услышав странный вопрос. Был. Много лет назад.