Необручница: На острове любви (СИ)

Она домыла мне ноги, ополоснула, развернула простыню, предлагая выйти из лохани, укутала, довела до своей кровати и велела лечь на неё, предварительно распахнув простыню, чтобы можно быть натереть тело очередной порцией масел:

— Так мы окончательно избавимся от твоего домашнего запаха, а потом приоденем тебя и пойдём знакомиться с остальными. Купаться будешь в другом месте, обедать с прислугой, они же тебе помогут решить разные бытовые вопросы. Но, если захочешь, можешь обращаться ко мне. Для этого тебе придётся говорить, Ана.

Я поняла, куда она клонит. Мы были вместе уже около трёх-четырёх часов, а я всё ещё не проронила ни звука. Не исключаю, что это выглядело очень некрасиво с моей стороны, но от привычки, укоренявшейся несколько лет, не так-то просто отказаться. И, я понадеялась, что госпожа не будет изобретать хитрые способы, чтобы заставить меня говорить против моей воли. В определённый момент я подумала, что так и будет.

С меня убрали влажную простыню, и я почти сразу покрылась гусиной кожей от прохлады. Но сирра Амели сняла этот дискомфорт, начав втирать мне в спину и остальные части тела жирное масло. Пахло оно примерно так же, как то, что добавлялось в мыльную основу. А вот прикосновения на этот раз быстро расслабили меня под спокойный голос и размеренные поглаживающие втирания.

— У тебя тело интересное, Ана. Руки не совсем как у девушки, мне кажется, что я даже мускулы у тебя могу прощупать. Спина твёрдая… Ты, наверное, много работала, Ана, и недоедала? Округлостей почти нет. И ягодицы мальчишечьи, такие крепкие…

Сирра Амели ничего не забыла — умаслила всю мою заднюю часть, даже пятки помассировала. Движения её рук вернулись по ногам вверх, потрогали ягодицы, будто бы на них остались излишки масла, снова принялись втирать, нет-нет да и проскальзывая в ложбинку и во внутреннюю часть бёдер. Очнувшись от дремоты, я сжала мышцы, и госпожа вздохнула:

— Переворачивайся, Ана.

Её прекрасное лицо в обрамлении русых волос двигалось надо мной, пока она продолжала необходимое действо, наливая масло себе на ладони и втирая его в моё сухое тело. Её будто бы ничего не смущало — что она прикасается к моим грудям, ставшими плоскими от горизонтального положения или невольно задевает соски. Спускается к животу и поглаживает его таким образом, что я закусила губу — захотелось соскочить и убежать от этого непонятного, вроде бы невинного действия, но отзывающегося огнём где-то внутри меня.

Руки надавили на внутреннюю часть бёдер, призывая раздвинуться, в руке у госпожи уже была очередная порция масла, и я поняла, что сейчас будет. Схватилась за её руку и впервые за сегодняшний день выдохнула:

— Нет! Я сама!

— Сама, так сама, — довольно улыбнулась госпожа. Я поняла: она таким образом хотела узнать, как звучит мой голос. — Хорошенько натирай, а я пока займусь твоими ногами. Так быстрее дело пойдёт.

Она налила мне в руку немного масла, и я неуверенно стала натирать себя там, пока госпожа массировала мне ноги. То ли её скользящие прикосновения по внутренней поверхности бёдер были всему виной, то ли сама странная ситуация…

— Хорошенько три, Ана. Масло ещё блестит, — стоило мне убрать руку, невозмутимо сказала госпожа и сделала вид, будто хочет помочь. Я, начиная злиться, повторила процедуру, от которой ноги совсем что-то задрожали.

Показалось мне или нет, сирра внимательно следила за мной, тонко улыбаясь. Наконец пытка закончилась. Меня укрыли простынёй и велели полежать немного, пока масло впитается окончательно. Затем госпожа вышла, накинув шлафор, отсутствовала минут десять и вернулась с платьем в руках. Очень простеньким, без рюш и вышивки.

— Это твоя форма. То платье, в котором ты приехала, надо постирать, ведь ты надела его на грязное тело. С завтрашнего дня можешь сама выбирать себе форму.

Мне вручили также комплект нижнего белья — короткие штанишки, вязаные шерстяные чулки, доходящие до бёдер, с подвязками, тонкий тряпичный корсет под платье. Одевалась я сама. Госпожа уже не принимала участия в моём облачении, пляска вокруг моей персоны завершилась. Женщина села устало в кресло и, наблюдая за мной, рассказала, наконец, о том, что проливало свет на моё появление в этом дворце.

Сир Брисандр Эдрихам восьмой год выполнял долг наместника на острове Аднод и четвёртый раз заключал контракт: наместники служили через год. Имеющий уникальный дар мага-поисковика, он был вынужден смириться со своим долгом перед Люмерией, который требовал слишком многого, по мнению его жены, сирры Амельдины. Умение видеть сквозь преграду — стены, толщу породы — необходимое, его состав, структуру и форму, сделало сира Бриса незаменимым для развивающегося государства, которому позарез нужны были новые ресурсы, особенно в виде металлов, минералов и прочих веществ, таящихся в недрах Всемирья.