Необузданная сторона

Каждый дюйм, который исчезал внутри нее, был мучителен своей медлительностью и настолько захватывающим, что он оставлял выжженный след в моем мозгу, даже если все происходящее было бесконечно лучше, чем всякая фантазия.

Я был уже наполовину похоронен, когда взглянул ей в лицо. Ее глаза были плотно закрыты, словно в гримасе. Она сильно прикусила губу.

Но это меня не остановило.

Она больше не сжимала мои плечи, вместо этого упираясь локтями в ступеньки, выгнувшись, ее аппетитные обнаженные груди проступали через вырез платья. Ее соски затвердели и дрожали при каждом вдохе.

Мои руки переместились с ее бедер к маленьким пуговицам на платье. Они начинались от ее декольте и заканчивались прямо на талии. Я расстегнул их до самого таза, чуть не разорвав платье.

Я наклонился, изгибая свое тело, чтобы вторгнуться в нее, в то время как засасывал один ноющий кончик в рот, сильно тараня, каждый дюйм меня мучительно медленно проникал в нее, хотя и брал с боем.

Я с рычанием вырвался и яростно вонзился обратно. Потом еще раз. И еще.

С каждым движением становилось все легче и легче проникать. Даже когда я брал жестко, ее тело принимало меня, хотя я не мог сказать, что она чувствовала по этому поводу. Я не мог читать ее с закрытыми глазами, даже если ее тело было широко раскрыто.

В течение долгих минут я трахал ее, прижимая ее к ступеням, издавая громкие животные звуки, рычание и хрюканье, которые были почему-то менее впечатляющими, чем тихие вздохи, которые время от времени вырывались из ее горла.

Оргазм застал меня врасплох. Я не был готов к этому, и я мог сказать, что она даже не была близка к тому, чтобы кончить со мной.

Я прикусил ее сосок, освобождаясь глубоко внутри нее, дергаясь и толкаясь в нее даже после того, как во мне не осталось и капли. Сегодня я был зверем, и все то, что пробудило эту часть меня, было слишком запутанным и многочисленным, чтобы я мог думать об этом сейчас.

Я приблизил свой рот к ее губам, посасывая ее изуродованную губу, чтобы заставить ее углубить поцелуй. Ее губы были мягкими и дрожащими, но в остальном не реагировали.

Я отстранился, надеясь, что она откроет глаза. Но она этого не сделала.

- Обхвати меня ногами за талию и держись за плечи, - приказал я хриплым голосом.

Я не мог выносить такого ее состояния и не мог разорвать нашу связь.

Она повиновалась, ее голова упала на меня, глаза все еще были закрыты.

Я отнес ее к своей кровати, не позволяя ей сдвинуться ни на дюйм, мой член все еще был внутри нее.

Я лежал на ней, мои губы напротив ее уха, прижимаясь к каждой части ее тела, держа свое тело напряженным, удерживая свой собственный вес, все еще умудряясь не раздавить ее.

- Я сделал тебе больно? – Наконец спросил я, вопрос вырвался сам собой, потому что я не хотел ответа.

Ее единственным ответом был громкий, дрожащий вздох.

Я начал прикасаться к ней, и хотя ее тело отзывалось, этого было недостаточно, не то, к чему я привык от нее.

Она была не в себе или не той, которую я знал.

Она отдалилась от меня.

Я вышел, опускаясь вниз по ее телу, решив получить от нее то, что мне было нужно, что не являлось моим собственным удовольствием. Уже нет. Я нуждался в ней.

Я зарылся лицом между ее ног, поглаживая руками ее бедра, широко раздвигая их. Они были скользкими от влаги, ее, моей, и я вздрогнул от удовольствия.

Я приподнял ее бедра, подложив под них подушку. Я поместил каждый ручеек своего семени обратно в ее лоно. Я хотел, чтобы она приняла каждую частицу этого внутри и держала там. Я не позволял себе думать об этом, что это значит, но даже на самом примитивном уровне я видел, что отмечаю ее как свою.

Я наклонился к ее клитору, посасывая его, пока мои занятые пальцы глубоко входили в нее. Я работал над ней, делая все то, что, как я знал, ей нравилось, и хотя Ирис реагировала, я не мог заставить ее отпустить себя.

Отчаявшись и снова напрягшись от своих усилий, я подтащил под нее еще одну подушку, обхватил ее бедра руками и с силой вонзил в нее свой член. Я входил в нее многократно, сильными, размеренными толчками, пока она молча задыхалась, мой палец безжалостно касался ее клитора.

Я надавил на ее бедра, ее спина выгнулась, так чтобы при каждом проникновении тереться о сверх чувствительную часть. Я не остановлюсь, не смогу остановиться, пока не получу от нее то, что мне нужно.

Наконец, к счастью, она кончила, всхлипывая от вынужденного освобождения. Грубо толкнувшись в нее, я опустошил себя глубоко в ее чреве, думая, что после этого ей будет очень больно. Я не был нежным.

Отчаяние и нежность не шли рука об руку.

Я заставил ее поцеловать меня, мягко вторгаясь в ее рот, довольствуясь теперь нежностью, когда я получил хотя бы немного облегчения от нее. Для нее.

Она открылась для меня, каждая ее частичка была доступна для меня. Кроме ее сердца, подумал я. Оно закрылось для меня, если вообще когда-либо было открыто.

В конце концов, я набрался смелости отодвинуться и посмотреть на нее. Она смотрела на меня широко распахнутыми ясными глазами, что было заметным улучшением.